"Евгений Шишкин. Любовь без прописки" - читать интересную книгу автора

Евгений Шишкин

ЛЮБОВЬ БЕЗ ПРОПИСКИ

Кирюшкина разбудил голубь. Впотьмах голубь сел ему на лоб, потоптался
увальнем, поворковал - и клюнул в подбородок, а потом - в нос.
- Пшел! Пшел, гад! Вот я тебя счас! - пригрозил Кирюшкин, хотя спросонок
не понял, кто ему мял лицо.
Перед глазами расстилалась мгла со скудным вливанием бокового света,
серенького, из квадратного оконца с полувыбитым стеклом. Пахло птичьим
пометом, холодным сквозняком, над головой прорисовывалась наклонная балка,
под телом чувствовались окатыши. Чердак! Точно: чердак! Кирюшкин
заулыбался. Место цивильное, - это не гденибудь в камере спецприемника.
С одного боку было тепло, даже взопрело под мышкой от близости трубы
отопления, другой бок мерз от необогреваемого ноября, климат которого
проникал в худые окна. А то, что жизнь происходит где-то в ноябре,
Кирюшкин знал обоснованно. На днях, вероятно отметив митингом Октябрьскую
революцию, по привокзальному подземному переходу шел гордый, с седыми
решительными усами человек в поеденном молью пальто с алым большевистским
бантом на лацкане. Напротив Кирюшкина, который играл на маракасах, и
Беспалого, который растягивал баян в беспалых перчатках, Большевик
остановился, заглянул в футляр, куда с прохожих меломанов сваливалось
подаяние, и категорически заявил:
- При нашей власти вы здесь не побирались!
- Точно! - радостно подхватил Кирюшкин. - В туталитаризме свободы нету!
Большевик вспыхнул, внутри у него из искры возгорелось пламя, он повел
было агитацию, но Беспалый угодливо врезал на баяне "Вихри враждебные",
затем перескочил в легендарную "Тачанку", а закончил красное попурри
"Интернационалом".
- Ради праздника, а не ради Христа, - сказал Большевик, и с его руки в
футляр спорхнула бумажка.
"Как раз и набралось на литру перцовки, - вспомнил Кирюшкин. - Так это
вчера ведь и было! Или даже сегодня?"
Атмосфера в полуразбитом окне выглядела мутной, неустойчивой и
сомнительной как девка, которая стоит на углу - и сразу не понять: гулящая
она или нет? То ли вечерний сумрак, то ли туманный рассвет? Кирюшкин
потрогал щеку и по степени своей необритости, как по часам, определил:
все-таки утро!
Он встал, натянул на голову шапку, которую ласково называл "вороньим
гнездом", Проверил карманы телогрейки. В одном - обнаружил гладенький,
симпатичный на ощупь ключ - и тут же его вышвырнул. Нет для Кирюшкина
дверей, которые надо открывать ключами! В другом - наскреб горстку семечек.
- Гули-гули-гули-гули. Где ты там, сизокрылый? На-ко вот, подкрепись с
утречка... И как я здесь на верхотуре очутился? Ведь меня Костяная Нога,
кажись, в бойлерную провожал? Не-е, лучше не вспоминать! Для
непохмеленного человека воспоминанья - одно вредительство. Хуже зудливой
бабы... У-у, башкой-то как врезался!
Когда Кирюшкин выбрался на улицу, сразу две идеи охватили его мозг.
Первая, всегдашне-утренняя, - податься на вокзал; вокзал - как паук в
нитях дорог, там самые длинные подземные переходы, туннели, там