"Вячеслав Шишков. Алые сугробы (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Молчаливо, отчаянно пили пустой чай. В животе бурлило.
Пошли на восход, чуть левее солнца.
- Солнышко красное, укажи путину верную, - приговаривал Афоня.
Шли прямиком. Попадались огромные, скатившиеся с гор обломки скал и в
три обхвата валежины. Ругаясь, обходили. Сапоги истрепались вдрызг, одежда
о сучки трык да трык - в клочья.
Начался пологий подъем - тянигус. Афоня охал, хватался за бок,
отставал. Он весь сделался каким-то шершавым, взъерошенным, согнулся и
походил на старика.
Степан бодрым, но вкрадчивым голосом спросил:
- А не попала ли к тебе коробочка с пистонами? Да порох еще?
- Куда мне? Не брал.
Ну да, дело ясно, значит, обронили на прежних стоянках. Только чудо
могло спасти их теперь. Но Степан в чудеса не верил. В усах и бороде его
едва промелькнула язвительная улыбка.
- Да, Афоня, любезный друг, - начал он тихо и подавленно. Его
поджигало брякнуть сразу всю страшную правду, чтоб ошеломить Афоню, но
опять кто-то заградил уста, и сердце Степана облилось последней любовью к
другу. - Теперича мы, Афоня, оживем... лишь бы снега перевалить.
- Бог поможет. Только бы вот маленечко поесть, - откликнулся Афоня и
тяжело вздохнул.
Вдруг Степан бросил повод:
- Козел... - и быстро пал за валежину, взводя курок.
Афоня взметнул глазом на высокую, торчавшую поверх сосен скалу. На
остряке прямо и неподвижно стоял круторогий зверь, подставляя грудь.
Степан волновался. Решалась судьба. Руки дрожали.
- Не торопись, промажешь, - шепнул Афоня. Устремленное к скале лицо
его вытянулось и застыло.
Раскатился выстрел, хохочущий, нахальный. Козел подпрыгнул и
кувыркнулся рогами вниз.
- Готов, готов! - закричал Афоня и, забыв про ушибленную ногу,
побежал к скале.
Степан же сердито поднялся, сорвал с головы шапку и бросил оземь.
Лицо озверело, рот плевался и шипел:
- Анафема. Пропастина... Змей.
Он видел: пуля ударила возле козла в скалу, от камня брызнула мелкая
пыль осколков. Остался единственный дробовой заряд. И неизвестно, для чего
теперь его беречь.
"Для себя. В рот", - без всякой жалости подумалось.
Афоня возвращался медленной, вихлястой походкой, сгорбившись,
обхватив живот.
- Сам видел, как он мякнулся. Все обползал - нету, - сказал Афоня
скрипучим, задыхающимся голосом.
- Целехонек. На рога пал, да и умчался. Они завсегда на рога
кидаются.
Афоня лег на траву и прикрыл глаза рукою.
- Измаялся я, Степанушка... Тяжелехонько мне.
- Пойдем, валяться некогда.
На ходу Степан поддерживал его. Голод морил их, высасывал соки, как
жоркий клещ. Афоня опустил голову, шагал нетвердо, враскачку.