"Вячеслав Шишков. Алые сугробы (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

А небо было голубое, спокойное, солнце недавно поднялось из-за
хребтов и... что это там впереди блестит - больно глазами глядеть?
- Снег! - вскричал Афоня. - Гляди-ка, Степан, снег!
- Это вечные снега, вечные льды. Спокон веку так, - внушительно
сказал Иннокентий. - По-нашему называется - белки.
Весь горизонт уставлен белыми хребтами, только ниже склоны голубели в
сизой дымке, а вершины гор хлестали глаз резкой белизной.
- Через эти снега вам придется идти. Ничего, не бойтесь. Вот эту
сопочку-то видите, - эвот, эвот чернеет?..
Иннокентий толковал им целый час, все обсказал подробно, куда идти, в
какой балке ночевать, какие речки вброд переходить, а там вот то-то будет,
а там вот это-то. Ну прямо отпечатал.
- Самое трудное вам - до белков добраться, - сказал сибиряк. - Как
белки перевалите, близехонько и Беловодье ваше.
- До этих белков мы, поди, завтра же и доползем, чего тут, -
проговорил Афоня, поглядывая из-под ладони козырьком на четко видневшийся
снеговой хребет. - Рукой подать.
Сибиряк с презрением посмотрел на него, - он видел в нем человека
никудышного, - сказал:
- Нет, паря, дай бог на четвертые сутки подойти к белкам-то. Поболе
сотни верст до них.
- Да ты сдурел! - крикнул Афоня.
Действительно, хребты казались совсем близко. Афоня поднял камень,
раскорячился, швырнул.
- Нет, паря, не докинешь.
Афоня стал сибиряка просить:
- Иннокентий, проводи нас, чего тебе.
Тот сверкнул глазами, как ожег:
- Каждого провожать - подохнешь. Поди, хозяйство у меня. Эт ты,
лапотон, чего сказал. Башка с затылком!
Степан сурово тряхнул головой.
- Не хнычь! Найдем и сами. Не в таких местах хаживали.
Афоня сразу поверил в силу друга, знал Афоня - в разных переделках
бывал Степан, жизнь Степана для Афони сказка, Афоня поверил другу, и весь
испуг его прошел.


III

К следующему утру друзья осиротели. Они в глубокой котловине.
Каменные стены окружили их со всех сторон так плотно, что, казалось,
некуда идти: вот залегла едва приметным стежком их узкая тропа, а там
упрется в стену и - шабаш. Громады каменных хребтов, клок неба сверху. В
небе плавает орел. Зорко видит: две козявки еле движутся внизу. Ринуться
камнем, ударить грудью, выклевать глаза? Зачем? Орлу - простор и высь, и
нет ему дела до земных козявок. Солнце, воля!
А в глубокой котловине сырой, обманный сумрак, остатки ночи еще не
ушли отсюда, и жар-птица только к полдню вздымет над козявками свой
палящий ослепительный костер.
Афоня видит и орла в выси, мечтает о жар-птице за хребтами. Но