"Вячеслав Шишков. Краля (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

В переднем углу, на полке, стоял большой медный крест, два медных
старинных складня и медная, в виде кадила, посуда для ладана. На гвоздике
висели ременные лестовки-четки.
"Народ набожный, - подумал, рассматривая, доктор, и ему было приятно,
что Дуня живет в такой строгой, религиозной семье. - Должно быть,
кержаки".
По комнате то и дело проходили к уряднику и обратно какие-то фигуры
не то мужиков, не то баб, - доктор не обращал внимания, - а из
полуоткрытых дверей доносилось:
- Он к-э-эк его тарарахнет. Да кэк наддаст...
- Трезвый?
- Како тверезый! Кабы тверезый был, нешто саданул бы ножом в бок.
Затем слышался старческий кашель и глубокий вздох:
- Ох, грех-грех...
Доктор взглянул в зеркало и не узнал себя: лицо красное,
возбужденное, а мускул над правым глазом подергивался, что бывало каждый
раз, когда доктор волновался.
- Ты у меня не финти, сукин сын! - вдруг за дверями заревел урядник.
- Ваше благородие, господи! Да неужто ж я смел бы?.. Что ты, что
ты... Пожалей старика... Ба-а-тю-юшка-а...
- Я тебя пожалею. Вот я тебя пожалею!
Шел суд и расправа, а купец храпел на всю избу и охал, да тоскливо
попискивал самовар.
Доктор надел пальто и вышел на улицу. В висках его стучало. На душе
ползало что-то, похожее на тревогу, и кралась к сердцу грусть.
Вот он тут сядет и подождет Дуню. Он скажет ей много хороших слов,
ласковых и сердечных. Может, поймет его, может, даст ему счастье, надежду
на хорошую, радостную жизнь.
Он сел на приступках покосившегося крыльца и, обхватив колени,
вглядывался в тьму звездной ночи.
Ночь была тихая, ядреная.
На горе, за селом, колыхалось пожарище. Видно было, как клубились
космы изжелта-серого дыма, а искры вились и уносились к темным небесам.
Где-то далеко-далеко заревели коровы да прогрохотала по мерзлой
дороге телега. И опять тишина.
За воротами слышался чей-то разговор.
Доктор вышел на улицу. Три мужика.
- Что, пожар?
- Да, - ответили все вдруг, - рига у крестьянина горит.
- Не опасно?
- Нет... далече... так что за селом. А окромя того, тихо.
Еще что-то говорили, спрашивали его. Он отвечал и сам как будто
спрашивал. Но все это - и разговоры, и зарево пожара - плыло мимо его
сознания.
Он пошел во двор и снова опустился на приступки крыльца. Тоскливо
стало.
- А что, Евдокия Ивановна не вернулась из бани?
- Поди, нет еще. А тебе пошто?
Доктор не знал, что ответить старухе.
- Да я так, собственно... хотел самоварчик попросить.