"Вячеслав Шишков. Тайга (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Батюшка с закрученными назад руками мычит, ругается:
- Развя-зывай!..
- Врешь! - хрипит Федот. - Дрыхни-ка на свежем воздухе!..
И запирает попа на замок в амбаре.
Все огни погасли. Только покосившаяся избушка, что на отлете за
деревней, не хочет спать. Единственное оконце, с коровьим пузырем вместо
стекла, бельмасто смотрит на улицу. Тут старуха живет, по прозванию Мошна.
Вином приторговывает и сказки складно говорит. Одинокая она, земли нет,
коровы нет, надо как-нибудь век доживать. Запаслась хмельным порядочно, на
праздник хватит. Старуха пересчитала деньги, велика ли выручка, -
оказалось двадцать два рубля, - спустилась с лучиной в подполье,
покопалась в углу, вынула берестяной туесок, спрятала в него деньги,
зарыла. Опять выползла оттуда, косматая, жует беззубым ртом, гасит огонек
в лохани. Мигнуло в последний раз бельмастое оконце и защурилось. Темно в
избе, только лампадка теплится перед божницей.
Опустилась Мошна на колени, стукнулась в пол головой и громко,
радостно сказала:
- Слава тебе, Микола милосливый, слава тебе.
Собачонка пестренькая опять на пригорок забралась, опасливо
полаивает:
"Гаф!.. хав-хав..."


VI

В селе Назимове в этот предпраздничный кедровский вечер любовница
купца Бородулина, гладкая солдатка Дарья, долго прощалась у овинов со
своим сердечным другом - уголовным поселенцем Феденькой.
- Не обмани, слышь... Окно приоткрой малость, я и... того, - строго
наказывает коренастый черномазый ворище Феденька, потирая ладонью
щетинистый свой небритый подбородок.
Дарья, потупясь, молчит и наконец раздумчиво спрашивает:
- Да ладно ли, смотри?
- Эх ты, дуреха!.. - притворно-весело крикнул Феденька и обнял Дашу.
- Ну, была не была... - улыбнулась Даша, звонко поцеловала Феденьку
и, шурша кумачным платьем, неторопливо пошла вдоль заплота. Оглянулась,
махнула белым фартуком и скрылась в калитку на задах бородулинского двора.
Купец Бородулин, как матерый медведь, расхаживал вперевалку по
большой, с цветами и занавесками, комнате.
- Феня! - крикнул он. - Пожрать бы.
- Чичас-чичас, - откликнулась та из кухни.
"Женюсь, - вот подохнуть, женюсь", - думает купец, поскрипывая
смазными сапогами. Брови напряженно сдвинуты над переносицей, - мозгами
шевелит, - глаза упрямо всматриваются в будущее, а сердце, наполняясь
кровью, бьет в грудь молотом: силы в купеческом теле много.
"Жену, может, в городе зарежут... Где ей перацию вынести!.. А не
зарежут в больнице, так... тогда... Чего, всамделе, мне ребенка надо.
Десять лет живу с бабой - ничего. А Анка - девка с пробой, ребят может
таскать, да..."
- Фу-у-у-ты... - шумно отдувается купец и, взглянув смущенно на