"Вячеслав Шишков. Смерть Тарелкина" - читать интересную книгу автора

ВЯЧЕСЛАВ ЯКОВЛЕВИЧ ШИШКОВ

СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА

ORC: Олег-FIXX
Рассказы и фельетоны 20 - 30-х годов.
Ленинград, Издательство ленинградского Университета, 1980


[Image001]


- К черту,- сказал сам себе Петр Иваныч Тарелкин, прикултыхав домой с
трудповинности, и бросил в угол лопату.- Так больше жить нельзя. Это не
жизнь, а каторга... Хуже! Это хождение преподобной Феодоры по мукам
["...Хождение преподобной Феодоры по мукам" - фраг мент из жития,
повествующего о пребывании св. Феодоры на том свете.]. Хуже...
Он снял с правой ноги стоптанный сапожишко и осмотрел ступню: так и
есть, большой палец посинел и вспух. Руки тоже поцарапаны, и рассечена
бровь. Он размотал веревку, служившую ему поясом, швырнул ее под кровать,
сорвал с плеч дырявую бабью кацавейку и долго шагал взад-вперед в одном
сапоге, припадая на больную ногу.
- Ха, транспорт... Вози им песок из карьера, балласт...- бубнил он,
тараща озлобленные мутные глаза. - А зимой дрова заготовляй на железку, для
общественных портомоен проруби долби, окопы рой... Тьфу! Черт бы их драл.
Петр Иваныч остановился и так свирепо потряс кулаками, что рыжие
длинные космы его заплясали по острым плечам. В эту минуту, взлохмаченный,
дикий, грязный, он напоминал допившегося до чертиков дьякона.
В изнеможении он повалился на кровать и сердито запыхтел.
- И завтра, и послезавтра все то же, то же. Может быть, еще десять лет
такую волынку тянуть придется... Это с больным-то сердцем.
Но настроение его вдруг резко изменилось: по испитому длинному лицу
проползла улыбка, большой кадык на хрящеватом горле судорожно запрыгал,
фиолетовый нос весь наморщился, засвистел и затрясся в смехе.
- Гениально! Гениально! - радостно воскликнул Петр Иваныч и ударил себя
ладонью в лоб.
Отворилась дверь. Петр Иваныч поспешно придал лицу вид безвинно
пострадавшей жертвы и закрыл глаза.
- Петруша! Да что ж ты, голубчик, развалился-то, - чуть гнусавя,
сказала Фелицата Николаевна и стала разматывать с головы шаль, хотя бы
рассаду полил, ведь завтра некогда, завтра ты назначен на заготовку шпал.
Милицейский с бумажкой приходил.
- Не пойду, - равнодушно сказал Петр Иваныч и густо, но без всякого
выражения сплюнул.- Я - бывший соборный регент, а не батрак. К черту!.. Я им
больше не слуга... Арестант я, что ли?
Треугольное личико миниатюрной Фелицаты Николаевны побелело.
- Да, никак, ты рехнулся, Петруша! Да ведь по нынешним временам за это
могут расстрелять!
- Как это меня могут расстрелять, раз я умру, - загробным голосом
проговорил Петр Иваныч.