"Михаил Шишкин. Вильгельм Телль как зеркало русских революций" - читать интересную книгу автора

метафоре: "Швейцария - это тюрьма, в которой каждый заключенный доказывает
свою свободу тем, что является собственным охранником". Это, пожалуй, самое
удачное определение демократии, которая может существовать только как
результат самоограничения, самоконтроля.
Приказ самодура стрелять в ребенка - лучший момент для восстания против
существующего порядка. Именно здесь любой из нас, имеющий собственных детей,
нарушил бы условия общественного договора, каким бы законопослушным тот ни
был. Но именно сохранить договор - цель Телля. Ослушаться властей, нарушить
закон - черта, через которую не может переступить национальный герой
Швейцарии. Бог на его стороне: стрела пронзает яблоко, доказывая правоту его
законопослушной жизненной позиции. Отец нации искупил свою вину и остался в
рамках существующих правил.
Нарушает же договор именно Геслер. Он не сдерживает своего слова
отпустить удачливого стрелка на свободу и велит снова схватить Телля.
Нарушение своего слова наместником и является в этом мифе нарушением закона.
Преступление против порядка совершает иностранец, и за это должен быть
наказан. Убийство Геслера и есть восстановление законности руками духовного
основателя Швейцарии.

Тюрьма как памятник

Если бы был объявлен конкурс на тему "Памятник Швейцарии", я предложил
бы тюрьму. Не метафорическую тюрьму Дюрренматта, а самую обыкновенную.
Кто-то сказал: хочешь понять людей, посмотри на их тюрьму. Я отправился
в тюрьму в Аффольтерн-ам-Альбис на экскурсию. То, что я увидел, вызывало
ассоциации вовсе не с тюрьмой, а, скорее, с домом творчества союза
писателей. Только в сравнении со швейцарской тюрьмой дом писателей явно
проигрывал. Что не удивительно, если учесть, что содержание одного
заключенного обходится налогоплательщикам в 400 франков (около 300 долларов)
в день.
Начальник тюрьмы - местный крестьянин, который увидел объявление о том,
что ищут человека на должность директора местного исправительного заведения.
Подал заявление о приеме на работу, прошел конкурс и получил это место.
Огромный деревенский увалень, в котором и сейчас, через много лет тюремного
опыта, осталось что-то добродушно-крестьянское. Он водил меня по тюрьме, как
по своему хозяйству, о котором с любовью заботился. Он знал всех своих
заключенных и их семейные подробности, при встрече похлопывал по плечу. В
кабинете на стене, напротив списка зэков, - указания, когда у кого день
рождения, чтобы не забыть сделать подарок, кто чем болен, кто мусульманин и
не ест свинины. Заключенные, если хорошо себя ведут, получают возможность
работать, и деньги посылают к себе домой - в Албанию, Косово, Африку. Там не
было ни одного швейцарца. Разумеется, это не говорит о том, что швейцарцы не
грабят, не режут, не убивают.
Я спросил бывшего крестьянина, в чем тот видит свою цель как директора
тюрьмы. Он подумал и ответил: "В том, чтобы мои заключенные были довольны".
И уточнил: "Если они довольны едой, работой, бытовыми условиями,
начальством, охраной, то у них нет повода для эксцессов, мятежа и прочего.
Это люди, и я уважаю в них человеческое достоинство".
Странно мне было все это. Смысл тюрьмы в наказании. Наказание здесь
заключается не в физических мучениях плохой едой, темнотой, холодом, плохими