"Сергей Шкенев. Параллельные прямые " - читать интересную книгу автора

передать несколько строчек зашифрованного мной текста. Тишина. Ну не совсем
тишина. В ответ доносились возмущенные вопли, забиваемых чудовищной
мощностью сигнала, иностранных радистов. А всего-то придвинулся ближе к
усилителю, что бы тот попал под действие моего нимба. Полезная, оказывается,
штука, этот нимб. А я им раньше только как фонариком пользовался, когда
ночью в сортир ходил. И радисты пусть в сортир идут. Тут им не Лига наций.
Теодорыч стянул с головы наушники, и устало откинулся на стуле.
- Нас, кажется, уже и на Луне слышно, Изяслав Родионович.
Сказать ему? Нет, все равно не поверит. А мне потом, за разглашение
секретной информации, Гиви рога поотщибает. Я сказал рога? Вам послышалось.
Конечно же, крылья повыщипает. Только и остается надеяться на мастерство и
опыт радиста. Умнейший человек, и не скажешь, что в Польше родился. И к
своим тридцати годам, успел все севера обойти с экспедициями и зимовками. На
"Цеппелине" летал, и, говорят, споил самого Шнобеля. Но не того, что с
динамитом и премией, а который с дирижаблями падает. Или не Шнобеля? Не
помню, хотя перед командировкой у Доконта консультировался. Ладно, потом
уточню.
- Теодорыч, а может антенна плохая?
- Я ее сам делал. - Кренкель посмотрел на меня как на врага народа.
- Тогда ладно, - поспешил я исправить ситуацию, - я то думал она еще с
Копенгагена.
Радист промолчал, закуривая папиросу от зипповской зажигалки,
купленной, видимо в Дании. А пепел стряхивал в оригинальную пепельницу,
представлявшую из себя перевернутую рынду на подставке, и с надписью
славянской вязью по ободку "Сибиряков". Проследил за моим взглядом и кивнул.
- Оттуда. У капитана на память выпросил. Если тогда винты потеряли, кто
рынды хватится?
Да, действительно, кто будет искать небольшой колокол, не самую
необходимую вещь на корабле. Так и мы втроем, пропали, и хрен бы с нами. Кто
вспомнит, среди прочих, двух обычных архангелов и одного простого
полусвятого опричника? Разве что Перун, да и то под сомнением. Отплытие наше
в аккурат на Ильин день пришлось, а ему потом по всей стране грозы
организовывать. Заметили, что после 2 августа редко, когда громыхнет?
Отдыхает Илюша. Только если сапогом в помешавшего херувима бросит.
Ох, сироты, мы сироты. Связи с базой нет. Да что с базой, с Гиви не
могу мысленно связаться. Вот попадалово.... Давеча брился с утра, так
порезался в трех местах. Это при том, что шкуру мою даже турецкие ятаганы не
брали. Потому и первым на стену Измаила поднялся. Обижался потом
родственник, что город его имени на шпагу взял. Да, а сегодня, вдруг,
порезался. Проводим инвентаризацию дальше. Меч, положенный по должности,
остался. Толку только с него. От чаек буду отбиваться, от тех, что Гиви не
дострелил. А что, летать пока могу. Легкую иллюзию - тоже могу. Пожалуй, и
все. Способности к трансмутации нас давно лишили, с тех пор, как Гиви воду в
вино научился превращать. А пошло оно все...
- Эрнст Теодорович, а ты в Бога веришь?
- Нет, Изяслав Родионович, я материалист.
- Ну, тогда скажи мне, как материалист - материалисту.... Представь
себе гипотетическую возможность существования Его, - я посмотрел в
потолок. - И надо установить с Ним связь.
Кренкель радостно заржал и переспросил: