"Иосиф Шкловский. Эшелон: невыдуманные рассказы (полный вариант)" - читать интересную книгу автора

впечатление о нашем учителе как об "идеальном герое", безгрешном и
безупречном. Нет, он не был святым. Бесполезно, да и не нужно канонизировать
его облик. Шкловский был талантлив, талантлив во всём. Обаяние, порой и
"отрицательное", его личности ощущал каждый, кто так или иначе с ним
соприкасался. Но пусть об этом скажет его давний друг и коллега Валентина
Бердичевская: "Он всегда был окружён друзьями и учениками... но его острое
слово, разящее, как пушкинская эпиграмма, создавало ему и немало врагов".
Предельно точно сказал о том же и академик Я. Б. Зельдович: "...из песни
слова не выкинешь, и мы подходим к трудному месту. Сама личность Шкловского
поляризовала окружающих. Наряду с верными друзьями, учениками,
последователями у него были враги. Он мог больно задеть и людей, вполне
расположенных к нему. Фраза "он Человеком был!" включает в себя и подтекст:
ничто человеческое не было ему чуждо".
Да, он мог задеть "пушкинской эпиграммой"; мог обидеть маститого
коллегу недвусмысленным обвинением в невежестве; мог, "невзирая на лица",
отстаивать свою научную и этическую позицию. Читатель "ЭШЕЛОНА" сможет в
этом убедиться...
Но он поймёт и другое: всегда, во всех обстоятельствах, Шкловский был
верен главному: научной истине. И в этом смысле чрезвычайно характерен
эпизод, упомянутый автором в одном из "невыдуманных рассказов": беседуя с
Микеланджело Антониони, он вынужден был объяснить выдающемуся кинорежиссёру
современности, и притом в самой категорической форме, что "настоящая наука -
это сумма запретов"; в физике, например, их три: "а) нельзя построить
перпетуум-мобиле первого и второго рода, б) нельзя передать сигнал со
скоростью, большей, чем скорость света, и в) нельзя одновременно измерить
координату и скорость электрона".
Нам кажется, что эта чрезвычайно глубокая идея бесспорна не только
применительно к науке: разве, когда мы говорим о настоящей порядочности или
настоящей интеллигентности, речь идёт (разумеется, на подсознательном
уровне) не о сумме запретов? Сумма запретов Шкловского была абсолютной. Как
в физике. Не можем не вспомнить и ещё одно, чрезвычайно редкое, в том числе
и в науке, качество этого человека: он не боялся отказываться от собственных
прогнозов и гипотез, если таковые не находили подтверждения. А между тем
широкому кругу читателей во всём мире профессор И. С. Шкловский известен
прежде всего как автор знаменитой книги "Вселенная, Жизнь, Разум", впервые
увидевшей свет в 1962 году и выдержавшей с тех пор шесть изданий. Она была
переведена на многие языки и для каждого нового поколения становилась таким
же откровением, как и для первых её читателей. "Я особенно горжусь тем, что
книга вышла в издании для слепых - шрифтом Брайля! Четыре толстенных тома,
сделанные на бумаге, похожей на картон, производят странное впечатление".
Эта книга о Вселенной, о возможности существования жизни в ней, и не просто
жизни, но жизни разумной, была написана Иосифом Самуиловичем, что
называется, "на одном дыхании". Тогда, в 1962-м, в эпоху "бури и натиска",
казалось, что гигантские успехи астрономии и астрофизики не могут не
привести к обнаружению сигналов искусственного происхождения. Но Космос
молчал... И Шкловский не побоялся опровергнуть самого себя, не запутался в
тенетах собственной популярности. Скорее всего, наша цивилизация существует
всё же в единственном числе... Мы не собираемся здесь приводить все pro и
contra в пользу той или иной точки зрения. В конце концов, мы сейчас пишем
не об этой, старой как мир проблеме, а о нашем учителе, создавшем в начале