"Александр Шленский. Вяленый пидор" - читать интересную книгу автора

Миша вдруг увидел в Мишиной голове страшно знакомое, бесконечно родное,
искаженное тяжким страданием мертвое лицо...
Мишину голову пронизал взрыв ужаса, сменившегося гневом, горем и
скорбью. Воспоминания прекратились, отброшенные взрывной волной этих чувств.
Он вдруг почувствовал, что гость обнаружил в его вещах что-то настолько
жуткое, что повергло его в шок, и теперь он убегает из страшной квартиры без
оглядки. Зигзагом, словно молния, в Мишиной голове пронеслась дорога,
ведущая дворами от стадиона к морфологическому корпусу... И все... тишина.
Хлопнула дверь, и Миша остался один в своей голове, чувствуя подавленность,
растерянность и пустоту. Чтобы не потеряться в этом странном, вмиг
опустевшем внутреннем мире, юноша открыл глаза и быстро огляделся.
Старик, рыдая, бился в руках у своего друга, который крепко держал его,
не давая упасть, и что-то бубнил ему в самое ухо, как бубнит большой
мохнатый шмель, посаженный под арест в обувную коробку.
Наконец, Вяленый кое-как справился с собой и затих, и Чалый ослабил
хватку, а затем и вовсе разжал руки. Старик вынул из кармана замусоленный
носовой платок и кое-как утер глаза, нос и рот, а затем повернул заплаканное
морщинистое лицо и посмотрел на юношу:
- А знаешь, Мишутка, ведь это вы сыночка моего, Витеньку, там у себя
режете! Я его сразу узнал. Умер в тюрьме мой Витюша, сыночек мой
единственный. Не сберег его непутевый папка, ебать его в сраку! И не
похоронил даже. Откуда у пьющего человека деньги на похороны? Сказали, что
похоронят на тюремном кладбище. Вот так, не забрал, не похоронил... От
родного сына отказался!.. Литр водки съел, потом еще месяц целый горевал, не
просыхая. Спасибо тебе, Мишенька, что ты с Витюней моим дружишь, что болеешь
об нем. Ничего я в тебе это не исправил. Убег я! Горестно мне стало, ведь
сын все ж таки! Да и как я могу в тебе это исправить? Как я могу своего
сыночка друга единственного лишить?
Миша виновато колупал ладони, уткнувшись взглядом в стол, Чалый
укоризненно кряхтел и злобно поигрывал в руке перочинным ножом:
- А ты говоришь, у ментов душа есть! Нету у них ни хуя никакой души.
Все они суки, падлы и живодеры!
- Да не сепети ты, Чалый!- старик уже приходил в себя, в свое обычное
состояние контроля над страданием,- не в ментах дело, да и при чем тут
менты? Кого ебет чужое горе? Была у них разнарядка выдать человека в нарезку
- ну и выдали! Отведи меня туда, Мишенька, к нему. Хочу с ним попрощаться в
последний разок, пока вы его на кусочки не изрезали. Отведешь? Отведи,
Мишенька! А я тебе тогда помогу, я знаю как. Убрать это все из твоей души
мне теперь уж никак нельзя, а вот научить, как это все превозмочь - это
можно. Налей, Чалушка, а?
Чалый быстро плеснул в стакан водки, чуть больше двух третей, и подал
стакан Вяленому. Тот поднялся, и не глядя ни на кого, покачиваясь на
неверных ногах, медленно и печально опустошил свой стакан и отдал его
приятелю. Минут десять все сидели неподвижно, переживая случившееся каждый
по-своему.
В пивной тем временем прибавилось народу, стало пошумнее. За стол
напротив уселась оживленная компания работяг, видимо только что окончивших
смену. Они обсуждали какие-то свои, волновавшие их проблемы. До Миши
доносились отдельные фразы:
- А я мастеру сказал уже: почему это Макухина ты на выгодную деталь