"Александр Шленский. Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе" - читать интересную книгу автора

Кто-то из великих писателей заметил, что простолюдин, попавший в свет,
может выказывать все внешние признаки аристократизма и прочего барства, но
при этом самая обычная светская женщина, шуршащая дорогим платьем и
благоухающая дорогими духами, вызывает у него шок. От себя добавлю, что не
только светская женщина, но и любая светская персона, вещь или явление,
обладающие теми же тремя признаками (роскошность, надменность и глупость),
вызывают точно такой же шок. И этот неожиданный и нелепый шок простолюдина,
эта парадоксальная реакция на заурядные атрибуты жизни вожделенного класса,
немедленно обнаруживает пролетарское происхождение затесавшегося в него
чужака, недвусмысленно указывая благородному собранию на сточную канаву,
близ которой был рожден этот гнусный выскочка. Вот и я испытал подобного
рода шок, и осознание случившегося стало для меня огромным уроком. Я слишком
хорошо, слишком гордо и благородно о себе думал, а на поверку выявилась
душевная слабость и нравственная гниль. "Зелен виноград!" Вот истинная
формула, объяснявшая мое пренебрежение к дорогим вещам. Вот где коренились
истинные причины моего пренебрежения к материальной роскоши.
И все же, духовный ущерб, причиненный мне Америкой, можно считать лишь
незначительным и поверхностным по сравнению со многими другими. Я повидал
множество эмигрантов, которые, научившись зарабатывать сколько-нибудь
приличные деньги, или даже просто усевшись на неплохой велфер, начинали
бешено упиваться и умиляться на американский комфорт. Удобные машины,
креслица, диванчики, джакузи, видео, ресторанные деликатесы, сладенькие
ужины при свечах в музыкальном кафе... Икорочка, коньячок и балычок,
теплоходные круизы с непременным шампанским и казино, тряпки, меха, "мебель"
становились альфой и омегой их существования. Американцы тоже все это любят,
но они к этим благам привычно-безразличны. Они пользуются ими как бы "более
достойно". Достойно не потому что они такие вот уж достойные люди, а просто
потому что они потребляют свои замечательные блага бездумно, "for granted".
Они родились с этим, а не дорвались до этого в сознательном возрасте после
долгих лишений. Поэтому они не проливают над своими замечательными благами
вожделенные слюни и умилительные сопли, свойственные нашей русско-еврейской
эмиграции, не устающей рабски благодарить и славить американское
правительство за неслыханное колбасное изобилие. Посмотришь на такую вот
эпическую Сару Моисеевну, покупающую в "русском магазине" те самые
деликатесы ее мечты, которыми коммунисты обещали потчевать ее при
коммунизме, и становится тошно. А если подойдешь поближе к этой
выразительной очереди с семитическими лицами и знакомым неповторимым
акцентом, ощутишь желудочные запахи, услышишь клокотание слюней, уловишь
прерывающийся от гастрономических восторгов тембр голоса, которым дожившая
до коммунизма покупательница просит отрезать кусочек того и шматочек этого,
то непременно вспоминается Освенцим и Бухенвальд. "Каждому свое", как
справедливо утверждает немецкая пословица. Кого-то сожгли заживо, а у
кого-то вся жизнь свелась к пусканию обильной слюны на копчености, солености
и прочие деликатесы. И то, и другое одинаково страшно и противно, и
непонятно даже, какая смерть страшнее для души - от адского огня немецкого
крематория или от запаха и вкуса американского колбасного рая. Разные нации
и государства истребляют евреев разными способами, кто как умеет.
Весьма успешно истребляют, впрочем, и русских. Не только мои
пронырливые и сластолюбивые соплеменники, но и множество лиц вполне
славянских, с курносыми носами и шевелюрой пшеничного цвета, также влюбились