"Александр Шленский. Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе" - читать интересную книгу автора

Хватит уже и того, что о нем пишут и говорят. Хватит с меня кичливых,
бесцеремонных уебищ на мошковском Самиздате, которые живут в эмигрантских
гетто, пишут слово "хуй" через букву "е" от избытка грамотности, мнят себя
поэтами и прозаиками и постоянно доебываются до моего друга Леши Даена.
Лешка, правда, тоже не сильно грамотен, но зато он тонко чувствует
прекрасное, пишет красиво, дружит с талантливыми людьми и запечатлевает их
жизнь каждый день, бескорыстно. Леша бухает каждый день и не живет на
Брайтоне. Лешка Даен - это своего рода "Довлатов печального образа" с
некоторым оттенком Мариенгофа и незабвенного Бродского, "хранитель времени"
эмигрантской богемы. Про него я напишу как-нибудь отдельно.
Человек не может жить в гетто типа Брайтона и быть при этом писателем,
поэтом или ученым. В эмигрантском гетто могут жить только жлобы - уебища с
волосатыми руками и котельчатой башкой без мозгов, для которых не существует
никаких ценностей кроме бабла, выпивки с обильной закуской, и еще раз бабла,
которое необходимо для того чтобы выебнуться перед соседями и знакомыми: у
кого дороже машина, кондоминиум, частная еврейская школа для ребенка,
семейный туристический пакет для отпуска, и прочие жлобские цацки. На
Брайтоне живут не бедно, но по уровню изолированности от культуры,
образования, простой грамотности, включая умение грамотно выражать свои
мысли вслух и на бумаге, гетто ничем не отличается от тюрьмы. Ненавижу
гетто. Лучше подыхать в хосписе, чем процветать на Брайтоне!
Ладно, с гетто разобрались. А как насчет остальной Америки? Спешу тебя
разочаровать, читатель. Я не стремился попасть непременно в США. Попал я в
эту страну только потому что хотел любыми путями съебать подальше из бывшего
совка, который теперь почему-то называют Россией, но который никакой Россией
по сути не является. Россия как страна со своим национальным самосознанием,
традициями, укладом и исторической судьбой погибла - умерла навсегда в
начале прошлого века в результате чудовищной революции и ее жутких
последствий. Я родился и вырос в уродливой стране-монстре, кое-как сшитой
большевиками из растерзанного трупа погибшей России и ее внутренних колоний,
как некогда сшили Франкенштейна из кусков мертвой разнородной плоти.
Страна-франкенштейн с дества пичкала мои мозги заведомой ложью и воспитала
меня человеком без веры и без национальности, ибо моей еврейской
принадлежности меня всю жизнь вынуждали стесняться. Из своего рязанского
детства, проведенного в Приокском поселке, где жил вонючий серучий
пролетариат, я вынес кучу обидных кличек, унижений и побоев. Почему? Да
потому что еврей, и вдобавок (скорее всего по той же причине), не такой как
все. Все порядочные мужики в классе думают о чем? Ну конечно же, о том, как
бы раздобыть денег, чтобы нахуячиться красным винишком, о том как
подержаться за пизду, как выебать бабца. Все порядочные мужики в классе
рассказывают задушевные истории о зоне, о паханах, о самогоне и о чифире, о
наборных выкидных ножах, о поджигных и капсюльных пистолетах, о блатных
обычаях, о насильниках, которым дали невъебенные срока за то что они рвали
пизду руками, о том, кто кому и за что накатил пиздюлей. Порядочные мужики
рассказывают анекдоты, умеют трандеть "про пизду", поют заебательские
блатные песни. А этот сучий жиденок, падла (в смысле, я), посещает четыре
факультатива, ездит на областные олимпиады, мечтает поступить в университет
и не скрывает, что хочет стать ученым. Да как же его за это не чухАть и не
пиздить? И чухАли. И пиздили. Каждый день. Повод находился всегда. Вот по
этой причине слово "еврей", запущенное в мой адрес представителем рязанского