"Щит Найнавы" - читать интересную книгу автора (Астахов Андрей)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Солнце только-только поднялось над башнями Дреммерхэвена, а Мирчел уже начала собираться в дорогу.

Попрощавшись с Ирмасом, она вернулась в свои покои, приняла ванну и переоделась. Покончив с утренним туалетом, наскоро перекусила. Вино пить не стала, с жадностью выпила несколько больших чаш воды. Покончив с завтраком, Мирчел направилась в личный арсенал. С тех пор, как она стала помощницей и любовницей Ирмаса Удэна, ее вооружение хранилось здесь, в маленькой комнатке десять на десять шагов. Ключом, который всегда носила с собой, отперла тяжелый окованный железом сундук. В сундуке лежали необычные доспехи – те самые, в которых ее нашли близ Нараино люди Ирмаса.

Глядя на доспехи, Мирчел вспомнила, как она искала мастера, способного починить их. На доспехах были вмятины и царапины, локтевой шарнир правой наручи был поврежден, сломались две застежки полукирасы. Оружейники в Дреммерхэвене отказывались браться за эту работу, и она не могла заставить их ни угрозами, ни посулами. Испуганные оружейники, видя ее гнев, пытались объяснить, что чинить доспехи настоящей сидской работы, сделанные из электрона, да еще такие старинные – дело невероятно сложное. Один из оружейников даже предложил ей отправиться за море, в Гленнсид, и там найти мастера-сида, владеющего старинными технологиями. А потом другой оружейник, как бы невзначай, сказал ей, что в деревушке Лланхарн в тридцати лигах к востоку от Дреммерхэвена живет неплохой кузнец-айджи. Почему бы госпоже Мирчел не обратиться к нему?

Мирчел так и сделала. Старик-кузнец долго рассматривал доспехи, ощупывал заскорузлыми пальцами сочленения, а потом внезапно спросил:

– Сколько ты мне заплатишь за работу?

– Сколько попросишь, – Мирчел обожгла такая радость, что ей захотелось расцеловать кузнеца. – Назови свою цену, мастер.

– Я вижу, Кровавая Дева, что твои доспехи очень необычные. И еще вижу, что они бесценны. Я не знаю, откуда они у тебя и знать не хочу. Но если они достались тебе, значит, так угодно богам. Я починю твои доспехи. За один золотой.

– Ты издеваешься надо мной? – нахмурилась Мирчел.

– Я назвал свою цену, как ты просила.

Мирчел показалось, что этот старик просто насмехается над ней, но ей нужны были эти доспехи – и она согласилась. Мастер велел ей вернуться за готовыми доспехами через неделю, взял с нее золотую монету и вернулся к своей работе. Всю следующую неделю Мирчел буквально места себя не находила от нетерпения, и в назначенный день приехала в Лланхарн. Ее доспехи были готовы. Кузнец безукоризненно выполнил свою работу.

– Ты великий мастер, – сказала она кузнецу. – Несправедливо, что ты затребовал такую мизерную плату. Искусных мастеров следует беречь и поощрять. Вот двести сентер – возьми их от меня.

– Не возьму, – ответил кузнец. – На этих деньгах кровь Айфодла. Забирай свои доспехи и оставь меня в покое.

Мирчел тогда с трудом подавила гнев и уехала из Лланхарна с горечью в душе. А ночью ей приснился Айфодл. Тот недоброй памяти день, когда она приехала туда со своими людьми. Ирмас приказал ей перебить всех, кого они увидят. И Мирчел приказала своим воинам не оставить от Айфодла камня на камне. Она и сама зарубила несколько сиволапых, но потом ей показалось скучным убивать безоружных. И она сидела в седле и наблюдала, как ее люди приканчивают жителей городка. Тогда ее наемники покуражились от души. Какого-то горлопана, который кричал и возмущался тем, что "Ястребы" грабят его дом, прибили железным костылем через рот к дверям его же амбара. Так он и висел на двери, выпучив глаза, давясь кровью и дергая руками и ногами, пока не помер. Тем, у кого в доме находили хоть что-то напоминающее оружие, отрубали по локоть руки. Крестьянских девок раздевали догола и заставляли ловить кур, а сами хохотали, глядя на них, после чего всех перестреляли из арбалетов. Старосту Айфодла вместе со всей семьей – женой, старой матерью и семью детьми мал мала меньше, – бросили в колодец. Кошек и собак и тех перебили. Когда в городке не осталось ни одного живого существа, Мирчел велела все сжечь. Деревянные домики крестьян вспыхивали быстро, и очень скоро мертвый Айфодл превратился в настоящий ад. Мирчел проснулась с неприятным чувством; в комнате как будто пахло горелой плотью. Но потом она выглянула в окно, увидела, что во дворе поварята ошпаривают факелами свинью – и успокоилась. Прошло несколько дней, и она не выдержала, снова отправилась в Лланхарн, чтобы встретиться с мастером, починившим ее доспехи, но ей сообщили, что старый кузнец внезапно умер.

Доспехи с тех пор лежали в сундуке в ее арсенале. Мирчел берегла их, понимая, что починить их теперь некому. Но вот теперь почему-то решила надеть их. Она и сама не могла объяснить, откуда у нее возникло такое непонятное желание. И потом, она так давно их не надевала…

Мирчел стянула с себя кожаную куртку, рубашку и штаны, сбросила сапоги. Никто не говорил ей, что эльфийские доспехи надеваются на голое тело, она каким-то образом знала это сама. Стоя перед зеркалом, Мирчел начала с драгоценной полукирасы, закрепила ремнями наплечники и наручи, надела коротенькую латную юбку. В последнюю очередь надевались поножи, закрывавшие ногу от пальцев до середины бедра. На дне сундука лежала еще пара кожаных перчаток. По наружной поверхности перчаток, от запястья к костяшкам пальцев, проходили частые ряды стальных заклепок. Мирчел взяла перчатки, надела их, еще раз посмотрела на себя в зеркало. Никогда еще она не чувствовала себя такой сильной и умиротворенной одновременно. Странно, она будто и не чувствовала веса этих доспехов. Они будто срослись с ее кожей. Они великолепны. В этих доспехах Мирчел ощущала себя древней воительницей сидов. Как они назывались, эти легендарные девы-воительницы из охраны сидских королей? Ведь она прежде слышала это слово, и не раз, но почему-то не может его вспомнить.

Решено – в монастырь она поедет в этих доспехах. Теперь надо выбрать оружие.

Меч-танги, который ей подарил Ирмас после усмирения Айфодла, был при ней. Мирчел нравился этот меч работы мастера Хадоши из Митора, с длинным слегка изогнутым клинком, удлиненной тяжелой рукоятью и чеканенной цуба, овальной гардой, хорошо закрывавшей руку. В Империи Дракона танги могли носить только знатные люди, а меч Мирчел еще и был именным – на клинке по приказу Ирмаса Удэна было выгравировано ее имя. Мирчел внесла в этот меч только два усовершенствования: еще больше утяжелила рукоять за счет нового кованого оголовника и заказала к мечу ножны, которые позволяли носить клинок по континентальному обычаю – на спине.

Последующий час Мирчел провела в фехтовальном зале, упражняясь на деревянной китане – ей необходимо было привыкнуть двигаться в удивительных доспехах. Она еще раз поразилась тому, насколько же доспехи не мешают ей двигаться, атаковать и обороняться. Она тренировалась, пока все тело не покрылось потом и во рту не пересохло.

Слуга принес ей полотенце и бокал с холодным травяным чаем. Почтительно осведомился, не нужно ли госпоже еще что либо.

– Ступай в мой арсенал, – распорядилась Мирчел. – Принеси оттуда меч с янтарем в оголовнике и в кожаных ножнах. Ты не ошибешься, второго такого меча нет.

Слуга ушел. Мирчел вернулась к китане и еще некоторое время наносила рубящие и колющие удары, наслаждаясь легкостью доспехов. Затем вернулся слуга с мечом.

Мирчел отложила танги, взялась за прямой полуторник. И удивилась сама себе – почему, по какой причине она так долго не пользовалась им? Прямой обоюдоострый бастард был намного тяжелее танги, но почему-то Мирчел ощутила, что как раз этот клинок – под ее руку, будто ковался специально для нее. Несколько атак по китане убедили ее в том, что в Гойлон она отправится с двумя мечами. В этом нет ничего нелепого, многие из наемников, особенно выходцы из Селтонии и Мидинга, носили по два длинных меча.

Мирчел прекрасно знала, что наемники Ирмаса считают ее отличной мечницей. Ирмас как-то сам наблюдал за ее упражнениями в фехтовальном зале и внезапно спросил, где она так научилась обращаться с мечом. Мирчел тогда ушла от ответа. Сказала, что в свое время ее выучил родственник, хотя это было неправдой. Она и сама не знала, откуда у нее это умение.

– Ты двигаешься, как пантера, – сказал ей Ирмас. – У тебя безжалостная рука, хороший глазомер и отличное чувство равновесия. Я не завидую тому, кто окажется твоим противником.

– Это тебя пугает?

– Это меня удивляет. Я впервые встречаю женщину, против которой мало кто устоит.

– Твои слова полны скрытого смысла, Ирмас. Ты имеешь в виду – мало кто устоит перед женщиной, или перед бойцом?

– И то, и другое. Молись своим богам, селтонка, чтобы твоими учителями не оказались мои враги. Я люблю тебя, но не буду милосердным.

– Как это похоже на мужчин – бояться сильных женщин! Ты не исключение, Ирмас. Но за похвалу спасибо. Пока что получается, что твои недруги стали моими. Так что не беспокойся. Если я захочу тебя убить, то скажу тебе об этом…

– Госпожа! – Пожилой наемник-селтон в добротном ламмеляре [Ламмеляр – защитный доспех из соединенных между собой маленьких металлических пластинок или чешуек] вошел в зал, с восхищением посмотрел на свою начальницу. – Тебя искал наместник Ирмас. Он просит тебя зайти к нему в Зал Битв.

– Хорошо, что ты пришел, Леньян, – сказала Мирчел, убрав меч в ножны. – Сейчас же найди Йорга, Ла Бьера и Вирна, и ждите меня возле конюшен. И конюхам скажи, пусть оседлают Мистраля. Мне понадобится ваша помощь.

– Как прикажет госпожа. – Наемник поклонился и тут же покинул зал.

Уходя из зала, Мирчел не удержалась и еще раз посмотрела на себя в зеркало. В резиденции Ирмаса зеркала повсюду – у предводителя "Ястребов Дреммерхэвена" к ним непонятная страсть. Доспехи смотрелись великолепно. И вообще, Мирчел показалось, что сегодня она выглядит особенно свежо и эффектно – вчерашние возлияния и бессонная ночь с Ирмасом никак не отразились на ее лице. Вот только взгляд кажется усталым, и прическа…

Мирчел сорвала повязку, которая удерживала ее распущенные волосы и быстро заплела длинные светлые пряди в косу. На мгновение ей померещилось, что из зеркала на нее посмотрела совсем другая женщина, очень знакомая Мирчел. Размышлять над очередной причудой памяти, не было времени – ее ждет Ирмас.

Наместника в Зале Битв не было. Мирчел прошлась вдоль увешанных дорогим оружием стен, остановилась у огромного стола, на котором в мелочах был воссоздан весь Хеалад. Горные цепи из камней, луга и поля из раскрашенного полотна, леса из крошечных ватных деревьев, стеклянные реки и озера, города, искусно вылепленные из глины. Карта была разделена на две части красным шнуром – северную, поддерживающую дом Эдхо, и южную, стоявшую за Айоши.

Мирчел однажды поинтересовалась, с чего началась та бесконечная война, которая терзала Хеалад задолго до ее появления в этой стране. Ирмас рассказал ей, что все началось после смерти императора Утаро, правившего страной около ста лет назад. Того самого Утаро, который первым начал приглашать в страну айджи – так местные жители называли выходцев с континента, селтонов, норрингцев, рэшийцев. При Утаро переселенцы-айджи получили землю на севере острова и даже основали новый город – Дреммерхэвен. Местное население не очень-то жаловало гостей с континента, но деваться было некуда – после нескольких лет голода и эпидемий страна обезлюдела, рабочих рук не хватало, а айджи были в массе своей отличными земледельцами и ремесленниками. Сам Утаро покровительствовал переселенцам, даровал им равные права с исконными жителями Хеалада – санджи, сделал общеразговорный язык переселенцев "айджтан" вторым официальным языком и даже учредил для охраны своей персоны элитную гвардию из женщин-айджи. Утаро умер на сорок восьмом году правления, не оставив наследника – его сын Риши умер раньше отца, – и посмертной волей передал управление страной своей третьей жене, императрице Ниё из дома Эдхо. Когда об этом узнал двоюродный брат покойного императора Микари, глава дома Айоши, то попытался свергнуть Ниё и стать императором, но был убит телохранителями-айджи. Это и стало поводом для начала войны. Поначалу знатные дома вели ее в соответствии с древними правилами рыцарской чести. Пленных и заложников не убивали, старались не разорять владения противника. Но постепенно междоусобная война стала превращаться еще и межнациональную – санджи поддерживали дом Айоши, обосновавшийся на юге, а потомки переселенцев-айджи сохранили верность правителям из дома Эдхо. Войска Айоши начали разрушать храмы Гелеса, которому поклонялись выходцы с континента. Кто первый начал приглашать наемников для борьбы со своими соперниками, Эдхо или Айоши, было неизвестно – да и неважно. Только вот с появлением в Хеаладе наемных солдат из Диких городов, Мидинга, Норринга и Селтонии благородная война закончилась. Новая война Дракона и Тигра, как ее называли в Хеаладе, шла с перерывами почти шестьдесят лет и совершенно разорила страну. Погибли целые знатные семейства, а центральные области Хеалада, где шли боевые действия, были опустошены и обезлюдели. В 1213 году Второй Эпохи Линдзе Эдхо и Айоши все-таки смогли подписать перемирие. Власть в стране передавалась Совету Князей, а единственный дальний потомок императора Утаро, двенадцатилетний принц Оваро, назывался в Хартии о Перемирии "достойным и неоспоримым претендентом на престол Дракона". Претендентом – не императором. Вопрос о новом устраивающем всех императоре переговорщики решить не смогли. Страна осталась разделенной, власть на местах захватили вожаки наемничьих отрядов, вражда между санджи и айджи не исчезла, и всем было очевидно, что новая война может начаться в любой момент. И вызвать ее может любой даже самый ничтожный повод…

– Ты ждешь меня? – Ирмас подошел к Мирчел, обнял ее и начал целовать. – Молния Рунды, как тебе к лицу эти доспехи! Всегда носи их, приказываю.

– Ты звал меня?

– Я получил голубиной почтой важную депешу из резиденции принца. Оваро действительно намерен сегодня отправиться в Гойлон. С ним охрана из айджи, но лорд Кадаи считает, что этого недостаточно. Я понял, на что он намекает. Так что ты можешь оказать мне большую услугу, если поедешь в Гойлон.

– Я еду в Гойлон не ради принца.

– Однако ты сможешь о нем… позаботиться. Я пошлю с тобой еще пятьдесят человек. Нет, лучше сто пятьдесят.

– Не стоит. Я поеду с четырьмя.

– Ты не подчиняешься моим приказам?

– Ирмас, не заставляй меня вообще отказаться от поездки.

– Ты чего-то не договариваешь, моя любовь.

– Я хотела поехать в Гойлон, чтобы встретиться с Береникой и поговорить с ней. Вместо этого ты предлагаешь мне стать нянькой у принца, который мне безразличен, да еще заявиться в монастырь с вооруженной армией! Клянусь всеми богами, это все равно, что в первую брачную ночь затащить в постель еще и всех родственников со своей стороны и со стороны жениха.

– Чего ты хочешь от этой поездки?

– Я хочу просто встретиться с Береникой, если ты не понял. Мне необходимо с ней поговорить. А уж потом я готова защищать твоего санджийского ублюдка, если тебе это нужно.

– Защищать? – Ирмас искусно изобразил удивление. – Кто тебе сказал, что его нужно защищать?

– Перестань морочить мне голову, милый. Что ты задумал?

– Давай посмотрим на карту, моя богиня, – Ирмас выпустил девушку, подошел к плану Хеалада. – Вот он, дворец Грозового Дракона, резиденция наследного принца. Очень удачно он расположен, не находишь? В горах и очень далеко от владений Айоши и их союзников. Вряд ли наемные убийцы Айоши смогут пробраться сюда незамеченными, а уж большой отряд и подавно. Так что принц здесь в полной безопасности.

– К чему ты клонишь, Ирмас?

– Смотрим дальше, – наместник сделал несколько шагов вдоль стола, ткнул пальцем в макет. – Это Гойлон. Обитель чистых и незапятнанных грехами овечек бога Гелеса. Почти на самой границе земель Эдхо и Айоши. Как ты думаешь, здесь у Айоши много шансов захватить или убить принца Оваро?

– Захватить или убить? – Мирчел почувствовала, что у нее начинает гореть лицо.

– Да, милая. Лучше конечно убить. Я подумал, что отряд из ста пятидесяти человек вполне сможет при случае справиться с гвардией принца, а вот впятером это вряд ли удастся.

– Ирмас, ты сошел с ума! Ты хочешь, чтобы я…

– Ни слова больше! – Наместник мягко зажал ей рот. Он улыбался, но глаза у него были серьезными и злыми. – Тебе ведь безразличен этот санджийский выродок, не так ли? Дела дома Эдхо идут плохо, очень плохо. Им не на кого по большому счету опереться. Кроме меня, Ирмаса Удэна. Я – реальная сила, Мири. Кто сможет мне сопротивляться? Кадаи? Совет Князей? После десятилетий войны у них под началом остались жалкие кучки воинов. Много гонора, мало силы, Мири. А у меня полторы тысячи наемников в Дреммерхэвене, и я за месяц смогу собрать еще столько же. Вполне достаточно, чтобы покончить и с Эдхо и с Айоши. Представляешь, Ирмас Удэн – новый император Хеалада! Звучит как музыка, ха-ха-ха-ха!

– Ты рехнулся.

– У тебя нет фантазии, Мири. И честолюбия. А ведь ты можешь стать императрицей, – Ирмас наклонился к девушке, ухватил губами прядку волос над ее ухом. – Мы с тобой наплодим столько наследников, что ни один косоглазый князек не сможет оспаривать права нашего дома на власть! Что скажешь?

– Скажу "нет". Я не стану убивать ребенка.

– Ты бросаешь мне вызов? Хочешь меня позлить? И потом, в Айфодле ты не была так щепетильна.

– Ирмас, мне не нравится твоя идея.

– А мне нравится. У тебя небольшой выбор, Мири – или ты выполнишь то, что я тебе поручаю, или ты останешься в Дреммерхэвене. – Ирмас перестал улыбаться. – Только теперь уже как моя пленница.

– Если тебе надо убить принца, пошли Клоча. Он с радостью выполнит любую гнусность.

– В Клоче я уверен. А в тебе нет. После поездки в Гойлон ты ведешь себя странно.

– Что же во мне странного?

– Все, Мири. Ты появилась неизвестно откуда. Мои люди не убили тебя, не обобрали, привезли в Дреммерхэвен – это уже чудо чудное. Кто внушил им оставить тебя в живых, Мири? Ты говоришь на любом языке, хотя сама вроде бы селтонка. У тебя настоящие эльфийские доспехи и меч, которые стоят кучу денег величиной с гору Фуширо. Такого оружия нет даже у знатных лордов в Хеаладе. И я не забрал его у тебя, заметь, хотя мог бы. И не позволил забрать его Клочу. А знаешь, почему? Я уверен, что это вооружение попало к тебе неспроста. Мой маг сказал, что твое оружие имеет сильную магическую ауру. На нем какие-то чары, но вот какие? Красивая молодая женщина-воин с зачарованным оружием, будто с неба свалилась – что я обо всем этом должен подумать, Мири? Ты воин, а на твоем прелестном соблазнительном теле нет ни единого шрама – почему? Где, когда, с кем ты сражалась, кто были твои союзники и враги? Ты даже имени своего не помнила, ведь это я назвал тебя Мирчел в честь своей любимой сестры. И я приблизил тебя к себе, полюбил тебя – да-да, Ирмас Удэн полюбил тебя, безымянную и безвестную, хотя самые знатные дамы Хеалада мечтают попасть в его постель. Может, это колдовство, Мири? Может быть, тебя подослали мои враги? Кто ты вообще такая? Ты ведь не станешь этого объяснять, не так ли?

– Я не помню.

– Разумеется. Боги лишили тебя памяти – как удобно!

– Раньше ты об этом не заговаривал.

– Раньше ты была другой. Ты делала то, что я говорил, и думала так, как мне было нужно. А теперь, после поездки в Гойлон, изменилась. Я не могу понять, что у тебя на уме. Тем, кого я не могу понять, я не доверяю.

– Ирмас, я даже не ожидала, что ты такой подлец.

– Мне надоело быть мальчиком на побегушках, Мири. Мне надоело служить жалкому правителю, который до сих пор сохранил свои титулы и свою жизнь только благодаря мне. Я заслуживаю большего. Такого шанса получить настоящую власть у меня не было никогда, и я его не упущу. Вопрос только в тебе. Или ты мой союзник, и я честно разделю с тобой плоды победы, или же ты мой враг, и мне придется тебя наказать. Выбор за тобой, Мири.

– Ты зажал меня в угол, а теперь требуешь сделать выбор? Очень по-мужски, дорогой! – Мирчел чувствовала, что ярость и страх овладевают ей все больше и больше. – Мне надо подумать.

– Некогда думать. Солнце уже высоко, а ты сегодня же должна отправиться в путь.

– Ладно, – Мирчел поняла, что сейчас у нее только одна цель: любой ценой выбраться из Дреммерхэвена. – Я согласна влезть во все это говно. В конце концов, этот мальчишка мне безразличен, а ты, как-никак, спас мне жизнь. Только не воображай, что я тебя испугалась.

– И не подумаю! – со смехом сказал Ирмас. – Я знал, что мы договоримся. Ты даже не представляешь, какое величие нас ждет! Я брошу к твоим ногам весь Хеалад, Мири. И помни, что гибель принца целиком на совести наемников Айоши. Так что свидетелей оставлять не надо – ну, ты понимаешь.

– Я все поняла. Я немедленно отправляюсь в путь.

– Между прочим, ты мне подала неплохую идею, – сказал Ирмас, не глядя на девушку. – Я пошлю с тобой Клоча. Он присмотрит за тобой и поможет тебе. Вдвоем вы справитесь, я уверен.

– Не сомневаюсь в этом, – Мирчел шагнула к выходу из зала.

– Мири!

– Что еще? – Девушка остановилась, посмотрела выжидающе на Ирмаса.

– Ты не хочешь поцеловать меня на прощание?

– Ты сам велел мне спешить.

– Ну, час-другой дело потерпит, – Ирмас подошел к наемнице, покрыл жадными поцелуями ее лицо. – Я люблю тебя, милая. Ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Я без тебя с ума схожу. Ты околдовала меня, Мири. Твой Ирмас безумен. Он сгорает от страсти.

– И отправляет меня с глаз долой.

– Прости, но я вынужден. Никто лучше тебя не сделает эту работу. Даже Клоч. Сделай это для меня, Мири, и я приведу тебя на престол…Почему ты смеешься?

– Ты ведешь себя, как мальчишка. Обслюнявил мне всю шею. Что с тобой?

– Я не могу с собой совладать. Ты в этих доспехах меня безумно возбуждаешь. Пойдем, займемся напоследок любовью. На дорожку. Хочу, чтобы ты вспоминала мои ласки по пути в Гойлон.