"Александр Шленский. Загон предубойного содержания" - читать интересную книгу автора

- Они - просто обыватели, не сознающие ни сходства, ни различий. -
отвечал винторогий патриарх. - И почему вас удивляет, что они таковы, будучи
парнокопытными, и не удивляет, что многие из них были точно такими же
прямоходящими? Прямоходящих тоже часто посылают на убой, и они безропотно
идут.
- Вы правы, уважаемый Цунареф. Действительно, чему тут удивляться... Но
позвольте мне восхититься силой вашего духа. Знать, что твой народ рано или
поздно пойдет на убой... Знать, что он никогда не осознает своей конечной
участи... Знать, что никто из них не испугается, не задумается, не
попытается спастить... Знать, наконец, что никто из них поэтому и не
заслуживает лучшей участи! Знать все это, и тем не менее водить за собой по
горам это живое блеющее мясо, быть его вождем...
- Вы преувеличиваете, любезный Царандой. Ваш ужас и проистекающее из
него восхищение моими заслугами - это типичные судороги загнанного в угол
экзистенциализма, хотя я абсолютно уверен, что вы не читали ни Гуссерля, ни
Хайдеггера, ни Дильтея, ни даже столь модных Бердяева и Кьеркегора.
- Вы правы, уважаемый Цунареф. Не читал. Зато я читал Ясперса и Сартра.
- Так забудьте их, голубчик! Забудьте поскорее. Нет никакой экзистенции
у прямоходящих, как нет ее у парнокопытных. Свобода, трансценденция,
нравственность, преодоление метафизики... Все это выдумки! Есть только одна
единственная правда, от которой никуда не уйти - это неизбежный нож в конце
бараньей жизни. Все предопределено в этом мире... Так что освободите свой ум
от химеры, уважаемый коллега, и живите спокойно. И поймите одну простую
вещь: вождь - этот тот, кто ведет народ к великим переменам. Вот вы,
достопочтенный Царандой, вы, без сомнения, вождь, потому что очень скоро вы
поведете мой народ туда, куда вели свои народы все великие вожди - на убой.
А я не вождь, я обыкновенный вожак, потому что я просто ходил по горам и
долинам и позволял баранам и овцам следовать за мной и нагуливать мясо.

***

- Как же это ты, Митяй, целый мир погубил? А ну расскажи!
- А ты точно уверен, что тебе это знать надо? Если я скажу, тебе
обратного хода уже не будет.
- Ну и ладно! Все равно, куды хуже-то...
- Что ж... Тады слушай.

Леха приблизил ухо к лицу рассказчика, но тот неожиданно замолчал и
углубился в себя. Видно было, что мысли его улетели очень далеко из зала,
наполненного профессиональными убийцами, где в насыщенном мясными
испарениями воздухе звучали речи о совершенствовании технологии убоя. Взгляд
Митяя, устремленный в пространство, просветлел, а лицо расправилось и словно
бы помолодело на много лет.

- Помнишь, Леха, как мы пацанами по деревне гоняли? - спросил Митяй с
неожиданной детской улыбкой на суровом, словно высеченном из камня лице. -
Филоновский монастырь помнишь, где мы в войну играли? Как на стену лазили? А
как еще в подвале скелет раскопали, Васька Печенкин с черепушкой по деревне
бегал, девок пугал? Помнишь?
- Ну помню. А ты это к чему?