"Анни М.Г.Шмидт. Мурли " - читать интересную книгу автора

показу диапозитивов.
Свет в зале погас, и, когда лектор ударял в пол тростью, на экране
появлялось изображение новой кошки.
Проговорив час, господин Смит предложил сделать пятнадцатиминутный
перерыв.
- Вы сможете пройти в буфет, - сказал он. - Но до перерыва я покажу вам
снимок еще одной необычной кошки из эпохи Возрождения.
Он стукнул в пол тростью. Это означало, что парень за диапроектором
может показывать очередное изображение кошки.
И на экране действительно появилась кошка. Правда, это была не
породистая кошка из эпохи Возрождения. Это была жившая при пекарне кошка
Булочка, с воплем летящая по воздуху от сильнейшего пинка. На снимке
отчетливо был виден и человек, пнувший ее, - достопочтенный господин
Эллемейт. Конечно, снимок не самый мастерский, изображение получилось
несколько кривоватым, однако ошибки быть не могло.
Тиббе подскочил на стуле. Он взглянул на Мурли. Та мило улыбнулась ему
в ответ.
- Это моя кошка! - воскликнул со второго ряда пекарь.
А господин Смит снова стукнул тростью в пол и крикнул:
- Это не та фотография!
По залу пробежал шепот. На экране возникло следующее изображение. Можно
было разглядеть, как господин Эллемейт лупит собачьей плеткой церковную
кошку Просвирку. Уважаемый директор фабрики испытывал явное наслаждение -
такое у него было выражение лица.
- Это же наша кошка! - вскричал пастор.
А на экране появилось новое изображение: стоя на террасе собственного
дома, господин Эллемейт целился из ружья в трех кошек.
- Это же мой Симон! - схватился за сердце господин Смит.
- Боже мой, наша кошка, - прошептала жена Муниципального Советника.
Третьей кошкой была Помоечница, но это никого не взволновало, лишь
Тиббе ошеломленно уставился на Мурли. Та, кротко улыбаясь, кивнула ему.
Внезапно до Тиббе дошел смысл кошачьего заговора. Он понял, что все эти
снимки сделала Биби своим новеньким фотоаппаратом. Так криво умела
фотографировать лишь она.
Возмущенный ропот волнами прокатывался по залу. Все вытягивали шеи,
стараясь разглядеть Эллемейта, и, хотя в зале было совсем темно, многие
заметили, что он встал и устремился к выходу.
- Все это ложь! - кричал он. - Это не я! Снова щелкнул диапроектор, и
на экране вспыхнуло новое изображение - еще более кривое, чем все
предыдущие, но опять же вполне отчетливое. Схватив за руку девочку, господин
Эллемейт в ярости замахивался на нее. Девочка эта была, само собой
разумеется, Биби.
- Клевета! - вопил господин Эллемейт. - Я докажу, что все это
смонтировано!
Но публика взволнованно переговаривалась, так что его никто не услышал.
Господин Эллемейт бросился в конец зала, где стоял диапроектор.
Диапозитивы менял Биллем, работник столовой.
- Немедленно прекратить! - крикнул господин Эллемейт.
- Это был последний кадр, - сказал Биллем.
- Ты... - задыхаясь от ярости, прорычал Эллемейт, - ты... откуда у тебя