"Олег Шмелев. Три черепахи " - читать интересную книгу автора

как и надетая на пострадавшем, мохнатое полотенце, несколько чистых носовых
платков и целлофановый мешочек с безопасной бритвой и бритвенными
принадлежностями.
Похоже, человек или собрался куда-то из Москвы, или приехал в Москву
ненадолго.
- Виктор, будь другом: пальчики, - сказал эксперту НТО инспектор.
Тот присел на траву, открыл чемоданчик, взял у пострадавшего отпечатки
пальцев.
Прибыла "Скорая". Ее врач и судебно-медицинский эксперт коротко
посовещались, раненого осторожно подняли, уложили в машину, и "Скорая"
умчалась в сторону Ленинградского проспекта.
Меж тем вернулся кинолог со своим Кингом.
- Ну что? - спросил инспектор МУРа.
- Привел к ресторану "Серебряный бор", Александр Александрович,
уверенно привел.
- Думаешь, это его след? - Инспектор кивнул на примятую траву, где
минуту назад лежал пострадавший.
- Скорей всего.
- Ладно, поработай еще.
Кинг взял другой след и опять повел на проспект маршала Жукова.
Дежурный следователь начал составлять протокол осмотра места
происшествия.
В половине седьмого опергруппа вернулась на Петровку, вернее, в 3-й
Колобовский переулок, где находится дежурная часть ГУВД Мосгорисполкома.
Кингу ничего больше распутать не удалось: слишком было натоптано на
бульваре. Но он и без того дал примечательную нитку: если окажется, что
след с бульвара, приведший к ресторану "Серебряный бор", принадлежит
пострадавшему, - это уже кое-что.


***

Старший инспектор Московского угрозыска майор Алексей Николаевич
Басков поступил в МУР семь лет назад, и путь его был в некотором смысле
типичным. После службы в армии, в ракетных войсках, - спецшкола милиции.
Потом работал инспектором угрозыска в районном отделе, учился на
юридическом факультете МГУ. Окончил - взяли в МУР.
За прошедшие годы ему пришлось распутывать разные преступления, и,
надо полагать, справлялся он неплохо, если через пять лет ему стали
поручать самые сложные дела.
Не будем лукавить и рисовать идеальный портрет сыщика, который в
свободное время ездит на этюды и создает прекрасные пейзажи маслом, играет
на фортепьяно, саксофоне и арфе, имеет абонемент в Большой зал
консерватории, первый разряд по шахматам, свободно изъясняется
по-английски, по-французски и на языке суахили, любит собак, кошек, всех
четвероногих вообще и каждую весну собственноручно вешает на старой березе
возле дома скворечник, не пьет, не курит, не... Однако остановимся и
скажем: все это великолепно, но не попахивает ли прямо-таки апостольской
святостью? И не завянет ли букет живых цветов на столе, когда в комнату
войдет такая устрашающе добродетельная личность? И как, простите, при таких