"Ганс Шнайдер. Ночь без алиби " - читать интересную книгу автора

"Все это неправда, не верь! Я не виноват!" Мне хочется приласкать ее,
утешить, защитить осиротевшую девушку. Она теперь совсем одна. Ее отца
больше нет в живых.
Я как завороженный смотрю в сторону ее дома, а перед глазами зал суда и
Ула на скамейке свидетелей, бледная, в черном костюме. Я чувствую на себе ее
взгляд, вопрошающий, отказывающийся поверить в непостижимое, ждущий от меня
ответа...
И я будто вновь слышу вопросы судьи к Уле, вопросы о самом интимном.
Ула не ответила ему, не выдала сокровенного...
Справа, где трактир, начинается проселочная дорога. Она тянется через
ноле и теряется в лесу. В ту июньскую ночь я пошел по ней вместе с отцом
Улы, пошел, сам того не желая, из упрямства и, как оказалось, навстречу
своей беде.
Почему я это сделал? Наверно, со зла и потому что напился. На следствии
даже вспомнить не мог, сколько выпил. Да и гнев ослепил меня. Перед тем я
хотел повидаться с Улой, а ее отец погнал меня со двора без всякой причины.
Я было заупрямился, а он спустил собаку. Пришлось улепетывать, и отправился
я прямиком в трактир. А потом, выпив для храбрости, решил снова пойти к
Мадеру. Вышел из трактира и у ступенек, под фонарем, столкнулся с ним.
- Так ты согласен или нет? - крикнул я.
Он остановился и, прищурившись, посмотрел на меня ледяным взглядом. Я
растерялся, хотел было объясниться. Ведь мы ладили с ним до сих пор. Он
знал, что я люблю Улу, и не сказал ни слова против. До сегодняшнего вечера
по крайней мере.
- Некогда, - буркнул он, не желая меня слушать, и направился к
ступенькам. Я преградил ему дорогу. - Некогда, - повторил он и с угрозой
добавил: - С Вайнхольдами мне больше не о чем говорить!
- Но Ула согласна...
- Оставь девку в покое, - сказал он резко.
Позади хлопнула дверь. Какие-то люди вышли на улицу и остановились, с
любопытством прислушиваясь к нашему спору.
- Зайдем, выпьем по рюмочке, - предложил я.
Нехотелось продолжать разговор при посторонних. Пойдут по деревне
кривотолки, а я терпеть не могу сплетен. Они прилипают крепче смолы. Как ни
отмывайся, все равно что-то остается.
Мадер в раздумье упрямо покачал головой.
- Запомни, парень: моя дочь не для Вайнхольдов. Слава богу, еще не
поздно. С такими негодяями, как вы, дела иметь не желаю.
Он презрительно хмыкнул и пошел прочь. Я поначалу остолбенел, но потом
двумя прыжками настиг его и схватил за плечо. Почему он оскорбляет меня?
Тут, наверно, какая-то ошибка! Рывком он высвободил плечо. Его рукав
затрещал по шву, Мадер в ярости обернулся.
- Вот тебе мое последнее слово, - сказал он. - Если еще хоть раз
сунешься к нам в дом, плохо будет. - Он сплюнул и двинулся по улице.
Просить я не умею. Но драться за Улу готов. Не раздумывая, я побежал
вслед и догнал его, когда он сворачивал с улицы на проселок. Чего ему там
понадобилось вечером, непонятно. Я только чувствовал, что случилась какая-то
беда. Задыхаясь от злости, я шагал рядом с ним, но он не обращал на меня
внимания.
Мадер вдруг остановился.