"Виктор Шнейдер, Кирилл Гречишкин. Акынская песня с прологом и эпилогом" - читать интересную книгу автора

посуды. Аркаша решал извечную проблему: провожать или уже не стоит? Сид не
решал ничего. Его все настолько достало, что было уже даже лень чертыхаться,
и он молча проклинал тот день, когда в первый раз все это затеял.
Барковский не стал дожидаться, пока все соберутся, и, затолкав подмышку
Катю, отправился восвояси...
От нее, часа в три, он было поехал домой, но, проходя мимо Казанского
собора, увидел стайку хипов. Его пробила ностальгия.
- Здорово, пиплы!
- Привет! Курево есть?
- А... Здорово, Бродяга! Давно не виделись, - удивленно сказал
Барковский, доставая "Стрелу" и бросая ее на ступеньки. Пачку моментально
растащили.
- А ты играй, играй...
Песни были те же. Хипы были другие.
Дети шестнадцати-семнадцати лет. Позабывшие сленг. Растерявшие две
трети тусовок. Их не шугает ментура, не пасет КГБ. И это прекрасно. И
концерты - хорошо. Но сейшны - лучше. Когда толпа в сто с лишним человек
собиралась у метро, и все - конспирация! - были предупреждены, что если что
- они идут на день рождения, а потом Фимочка проводил всех мелкими
группками... Эх, они ведь на самом-то деле не представляют, что такое
джем-сейшн по-старому. А к Бродяге относятся, похоже, как к патриарху,
потому что он еще пил кофе в Сайгоне.
- Кстати, ты Фимочку давно видел?
- Не очень, а что?
- Я, как с армии вернулся, все найти его не могу. Где он сейчас
тусуется?
- Фима-то? В синагоге он тусуется.
- В Израиль, что ли, намылился?
- Это бы ладно. Но он дей-стви-тель-но занимается Торой, не ест
свинину, бороду отпустил. Мерзкая, кстати, бороденка. Да еще бегает все
время, обустраивает какие-то сионистские сборища, университеты...
Последнее как раз Барковского не удивило: раньше тот так же обустраивал
домашние концерты БГ - какая разница? Но образ праведника Фиме ну никак не
шел. Бабник, наркот, не дурак выпить, он питался той же молочной смесью из
христианста, буддизма и фрейдизма, что и все они, и, как и все они, не верил
на самом деле ни в бога, ни в дьявола... два года назад. Больше двух лет
назад...
Барковский хлебнул из протянутой ему коньячной бутылки какую-то бурду -
совсем не то, что обещала этикетка. Тип, одетый, несмотря на теплую погоду,
в меховую куртку, отозвал его в сторону:
- Слушай, паренек, тут такое дело. Ты не знаешь случайно, сколько стоит
гитара, пусть самая дешевая? - говорил он с типичной приблатненно-ласковой
интонацией.
- Нет, а что?
- Такое дело, понимаешь, - очень убедительно ответил тот и безо всякого
перехода спросил: - А ты мне куртку продать не поможешь? Хорошая, почти
новая. Я сам бы, но тут такое...
- Понятно, погоди здесь, - и Барковский уверенным шагом направился к
Гостиному Двору.
Там он сел на метро и поехал домой.