"Александр Шохов. Рождение сатаны" - читать интересную книгу автора

"Гавриил Петрович грозился Вас окаянным зубом укусить." Дамы очень
смеялись. Мужчины поеживались. Декольте носить перестали, и хотя в дровах
и угле недостатка покуда не было, многие мерзли. Их знобило в жарко
натопленных комнатах,- это называлось содовой лихорадкой. Поговаривали,
что излечить от нее может только пищевая сода, которой уже давненько нигде
нельзя было достать. В ресторанах вошел в обычай скверно сваренный суп из
хвостов неизвестных животных. Утверждали, что германцы издавна считают его
лакомством, но популярностью он пользовался отнюдь не по этой причине.
Керосин был редкостью, люди убивались в очередях за спичками и
мороженым болгарским шампунем. Так жили в городе в середине той студеной
зимы.

Когда нежная февральская ночь холодным объятьем морозила город,
расстилавшиеся вокруг равнины излучали неяркое свечение и отражаясь в
небе, создавали полусумрак. Тогда по завороженным улицам начинали
скользить полутени, и страшно было выйдя из дому, увидеть во тьме серое
лицо с блестящими глазами. Вурдалаки бесчинствовали, по утрам милиция
находила на улицах полузамерзших людей с кровавыми ранами на шеях.

В центре города, где еще стояли старые деревянные домики в один и два
этажа, подобные вещи сделались повседневным явлением. Там же, в небольшом
двухэтажном доме, некогда приусадебном флигеле, проживала вдова Саттарова,
которой суждено сыграть в нашей повести не последнюю роль. Уже за тридцать
показывал ее календарь, однако тонкое лицо и худощавая фигура умело
скрывали возраст, а обаяние созревшей юности не спешило покидать ее
крепкое тело. Соседки называли ее за глаза ведьмой, при встрече Ксенией
Львовной, и ничего не знали о ней определенного, кроме разве того, что год
назад умер горячо любимый ею муж. Жила она замкнуто и одиноко; после
похорон, придя домой, Ксения первым делом разогнала лицемерно
сочувствующих соседок, и с тех пор только бобыли да недавно обросшие
бородами юноши осмеливались заходить к ней на двор, предлагая помочь по
хозяйству. Вдова принимала помощь, и щедро благодарила неизвестно откуда
взятыми деньгами, но большей благосклонности не сумел добиться никто.
Соседок пугали подозрительные шумы, доносящиеся по ночам из флигеля и
приводили в ужас огромные стаи черных котов, что в полнолуние собирались
на его крыше и заунывно вопили в тишине, напоминая городу о своих хвостах.

Набожных старушек до смерти пугала улыбка, которая нередко появлялась
на устах вдовы, когда она шла по улице, и они испуганно крестились, шепча
полузабытые молитвы. Иногда Ксении казалось, что потеряв любимого мужа,
она больше всего на свете полюбила свое уединение. Она не боялась долгих
зимних ночей в одиноком флигеле, когда под напором холодного ветра
скрипела по-своему каждая половица. Ей нравилось пробираться мрачной
полночью в кабинет мужа и беседовать там с теми, кого она считала своей
галлюцинацией. Сначала они пугали ее: здесь были двуглавые упыри с
огромными, окаймленными красным клыками, торчащими из-за уродливых губ,
мохнатые чудовища, костлявые каракатицы, прелестные юные русалки и
наполненные чужими внутренностями большие мохнатолапые пауки. Погода назад
она впервые обнаружила их полуночное сборище, и внутренне дрожа, вернулась
в свою спальню, но уснуть не могла. Тогда, зажегши свечи, она снова