"Александр Шохов. Темная сторона Луны" - читать интересную книгу автора

должен быть французский, - подумала я тогда. Но ему ничего не сказала.
Прикинулась дурочкой. Иными словами, барон Амьен не француз, хотя он
превосходно говорит на французском, и я многому у него научилась. Возможно,
он и по-французски говорит с тем же акцентом, но я не настолько искушена в
тонкостях языка, чтобы уловить это. Некоторые своеобразности в произношении
у него, конечно, были. Но я относила их к индивидуальным особенностям речи.
- У Вас очень хорошо поставлена речь. Вы говорите удивительно гладкими
предложениями.
- Привычка переводить на ходу, - улыбнулась Елена.
- Так о чем же он говорил по-русски с этим человеком в плаще?
- Они говорили о процессе копирования. О том, что нужно набрать
дополнительный штат. Пожалуй, это все, что я смогла запомнить.
И тут меня посетила мысль, которая, несмотря на всю ее абсурдность,
показалась правильной. Талантливые художники и есть тот самый штат, который
потребовался для этого чертова копирования. Может быть, речь шла о
копировании каких-то рисунков? Но тогда как объяснить, что два рисунка
пейзажей отличались друг от друга деталями? Неточная копия? Или... или
попытка скопировать пространство по слоям? Вот!
- Уточните, пожалуйста, когда произошла эта встреча? Примерно?
- В ноябре, в начале. Или, может быть, в конце октября? Нет, пожалуй,
в начале ноября прошлого года.
За месяц до Нового Года Евгений начал писать лунные пейзажи, которые
вывели его на пик мировой популярности. Но зачем же надо было делать
Кобринского популярным художником? Разве нельзя было предложить ему денег,
когда он еще не был популярен? Дешевле, и с тем же качеством могли бы
получиться копии. Или не с тем же? Отличается ли творчество художника,
который уже поверил в свой талант, который признан миром, от творчества
художника, сидящего в отсыревшем подвале и пишущего картины якобы "для
себя"? Думаю, отличается очень сильно. Да и Вилена говорила, что манера
письма у него поменялась! Как жаль, что я ничего не смыслю в искусстве!
- А Евгений как относился к его разговорам о лунных культах?
- Смотрел в рот. Буквально каждое слово выхватывал. Дело в том, что
Евгений, при всем его таланте, не был глубоко образованным человеком, и на
него любая идея могла произвести огромное впечатление. Если человек изучал
историю, он никогда не сможет воспринять идею Луны как умирающего и
воскресающего Бога, как лодку, на которой путешествует Солнце. А Евгений
впервые об этом услышал. И, конечно, его душу эта идея всколыхнула до
основания.
- Скажите, пожалуйста, отличается ли с Вашей точки зрения творчество
Евгения до мирового признания от тех картин, которые он написал после?
- Отличается. Очень сильно. Он поверил в себя. Он начал воспринимать
движения собственной души как нечто ценное, важное и самодостаточное. Он на
самом деле стал писать как очень талантливый, гениальный художник только
после обретения мирового признания. Это бесспорно. И это не только я так
думаю. Вы почитайте критику в интернете!
- Интернет у меня будет завтра.
- Ну вот и посмотрите! Тортики здесь просто объедение!
- Хотите еще?
- Нет, мне пора подумать о талии... Все-таки скоро на пляж.
- А почему барон сейчас выбрал себе другого переводчика? Вы ведь