"Г.Г.Шолем. Основные течения в еврейской мистике " - читать интересную книгу автора

спиритуализированную форму они ни принимали, и желает истинный мистик. Его
позиция определяется фундаментальным опытом внутреннего Я, вступающего в
непосредственное соприкосновение с Богом или метафизической реальностью. В
чем заключается сущность этого опыта и как можно его адекватно описать,
составляет великую загадку, разгадать которую пытались как сами мистики, так
и историки.
Ибо этот акт личного опыта, систематический анализ и истолкование
которого является целью всякой мистической спекуляции, носит в высшей
степени противоречивый и даже парадоксальный характер. Разумеется, это
относится ко всем попыткам описать этот опыт с помощью слов и, там, где слов
не хватает, с помощью самого акта. Какая непосредственная связь может
существовать между Творцом и Его творением, между конечным и бесконечным - и
как словами выразить опыт, который не имеет адекватного сравнения в конечном
мире человека? Однако ложным и поверхностным было бы заключение, что
противоречие, обусловленное природой мистического опыта, означает, будто сам
этот опыт лишен внутреннего смысла. Разумнее предположить - и такая
возможность представится нам еще не раз в ходе дальнейшего изложения, - что
религиозный мир мистика может быть выражен в терминах, приемлемых для
рационального познания лишь с помощью парадокса. Психолог Г. Стреттон в
своей книге "Психология религиозной жизни" (1911) обратил особое внимание на
это важнейшее противоречие религиозной жизни и мышления вообще, а не только
мистики. Общеизвестно, что описание мистиками своих переживаний и Бога, чье
присутствие они ощущают, изобилует парадоксами всякого рода. Отнюдь не самым
малозначительным в этих парадоксах - если воспользоваться примером, общим
для еврейских и христианских мистиков, - является то, что Бог часто
определяется как мистическое Ничто. Я воздержусь пока от раскрытия значения
этого термина, к которому нам еще предстоит вернуться. Я хочу только
подчеркнуть, что особая реальность, которую мистик видит или вкушает, -
весьма необычного свойства.
В общей истории религии это фундаментальное переживание известно под
названием unio mystica, или мистическое единение с Богом. Однако этот термин
не имеет особого значения. Многие мистики, евреи и неевреи, отнюдь не
представляли себе сущность своего экстатического опыта, всепреодолевающего и
стремительного взлета, вознесения своей души до высочайшего предела как
единение с Богом. Например, первые еврейские мистики, братство которых
существовало в талмудический и послеталмудический периоды, описывают свой
опыт в выражениях, характерных для той эпохи. Они рисуют восхождение души к
Небесному Престолу, где в экстатическом видении она зрит славу Бога и тайны
Его Царства. Огромная дистанция отделяет этих еврейских гностиков древности
от мистиков-хасидов, один из которых заметил: "Одни служат Богу своим
человеческим разумом, а взор других покоится на Ничто... Разум того, кому
даровано это высшее переживание, утрачивает свою реальность, но когда
человек приходит в себя после такого созерцания, он находит, что разум его
исполнился Божественным и приливающим сиянием". И все-таки это один и тот же
опыт, который гностики и хасиды пытаются лишь по-разному выразить.
Это ведет нас к новому соображению: было бы ошибочно отождествлять
целое, обозначаемое нами как мистика, с личным опытом, реализуемым в
состоянии экстаза или экстатической медитации. Мистика как исторический
феномен заключает в себе нечто гораздо большее, чем этот опыт, хотя он и
лежит в ее основе. Важно не полагаться исключительно на чисто спекулятивные