"Николай Шпанов. Дело Ансена (Из похождения Нила Кручинина)" - читать интересную книгу автора

полосуя небо прозрачными щелями. Сквозь них светилось слабое пламя,
еще тлевшее где-то в вышине, отгороженной от земли их серо-лиловой
завесой. Это было то самое зрелище, глядя на которое редко кто не
проговорит: "Изобрази такое художник - скажут "выдумал". Фраза эта,
словно заготовленная на веки веков, вылетает у большинства почти
непроизвольно, хотя все тут же усмехаются ее избитости. Едва не
сорвалась она и у Грачика. Но стоило ему перевести взгляд на
кручининское полотно - и пришлось прикусить язык: небо на западе
выглядело именно таким, каким изобразил его Кручинин. Освещение
погоста оказалось переданным очень верно. В первый момент Грачика даже
ошеломило это поразительное сходство трудно передаваемых полутонов.
То, что виднелось на горизонте, казалось увеличенным до гигантских
размеров кручининским полотном. Но каково же было удивление Грачика,
когда он увидел, что кресты, представлявшиеся ему прежде стоящими
ровными рядами, оказались наклоненными в разные стороны, повернутыми
под различными углами один к другому. А вот и скамеечка, на которой
Грачик сидел столько раз, не заметив, что она похилилась. Предчувствуя
свое полное поражение, Грачик подошел к могильному камню. Вероятно
выбитая рукой неграмотного сельского каменщика, дата выглядела
действительно необычно.
Все остальное на погосте было так, как на этюде Кручинина.
- Неужели вы видели все это только раз, и то накоротке? -
удивленно спросил Грачик.
- Не больше десяти минут, - с нескрываемым удовольствием ответил
Кручинин.
- Феномен, настоящий феномен! - восторженно проговорил Грачик.

Их знакомство не закончилось в санатории, как заканчивается
большинство подобных знакомств. Они, как условились, вновь встретились
в Москве, ближе узнали друг друга, сошлись.
Грачик узнал от Кручинина историю его жизни.
Кручинин родился в Ялте. Еще гимназистом он обнаружил способность
к рисованию. Делал этюды на продажу, и курортная публика охотно
покупала его маленькие акварели с видами Крыма. Это было тем более
кстати, что Нил рано осиротел и должен был вносить лепту в небогатое
хозяйство приютившей его тетки. Живопись была куда приятнее
обязанностей репетитора у маменькиных сынков, привозимых в Крым для
укрепления здоровья перед осенними переэкзаменовками.
Юный Кручинин задался целью во что бы то ни стало окончить
гимназию и старался уложить свои занятия живописью в минимум времени.
Именно тут он и обнаружил в себе способность - однажды внимательно
вглядевшись в пейзаж, воспроизводить его на память с точностью, вполне
достаточной для сувениров. А чем дальше, тем эта способность
становилась обостренней и в конце концов дошла почти до болезненной
впечатлительности юноши. Из обстоятельства, облегчающего работу, она
грозила превратиться в собственную противоположность, так как виденное
днем не давало Кручинину покоя уже и по ночам. Он непременно должен
был выложить на бумагу или полотно запечатленный пейзаж, чтобы от него
отделаться. Скоро он увидел, что нужно бросать это занятие, если он не
хочет свихнуться.