"Ядерный Ангел" - читать интересную книгу автора (Астахов Андрей Львович)

Глава десятая. Живой бог Ахозия

Тога был в хорошем настроении, видимо, чувствовал себя вполне в своей тарелке. Он сообщил мне новость: ему удалось починить пресловутый R-564. Таинственная бандура оказалась многоканальной радиостанцией, в которой, по словам Тоги, накрылся какой-то демодулятор.

– Технарь у них полный чайник, – заметил Тога. – Начал мне втирать, что нельзя заменять детали, надо ставить только те, что указаны в схеме. А я ему: ты где учился? Подобрать аналог проще простого. Покопался в ящиках с хламом, и нашел все, что нужно. У этого Стрижа зенки на лоб полезли, когда станция заработала. Между прочим, связь у них очень интересно построена. Судя по всему, используется передатчик с фазированной решеткой. Выходящий сигнал передается не в эфир, а узконаправленной волной на целую систему ретрансляторов, которые по всей Ливонии разбросаны. Ощущение возникает такое, будто сотня раций сразу работает. Ни за что не определишь точку, из которой идет передача. Безопасность рулит. Теперь можно не бояться, что тебя по пеленгу накроют бомбой, когда их радист в эфире.

– Ну, это радует, – согласился я.

– Тут я, знаешь, о чем подумал? Не исключено, что у нациков есть система отслеживания наших пассов. Например, со спутника. Если так, они в принципе могут знать, где мы находимся. Обратил внимание, у партизан никаких пассов нет? Надо протестировать наши приборчики на предмет радиосигнала. А то накроют нас какой-нибудь ракетой или десантом.

– Ага, картина Репина «Не ждали?». – Меня всерьез озаботили слова Тоги. – А что этот Стриж говорит?

– Сказал, что пока мы внутри этой жестянки, бояться нечего – металл любые радиомаяки глушит. Только я ему не верю.

– И что делать?

– Надо подумать, как нам эти штуковины снять.

– Думай. Только не тяни.

– Прикинь, у них до сих пор ламповая аппаратура используется! – с восторгом вещал мне Тога. – Лампы «Амлайт», я таких уже сто лет не видел. Вещь! Если на таких собрать приемник, звук будет как у хай-эндовского центра. Если выберемся отсюда, я пару-тройку триодов у этого кащея Стрижа экспроприирую. Дома соберу такой усилок – закачаешься! Слушай, а у тебя прикид новый, роскошный. Я тоже такой хочу.

– С прикида и начнем, – сказал я и тут же сообщил Тоге о планах Георгия и Мюррея.

– А я? – вырвалось у Тоги, когда я все рассказал.

– Про тебя разговора не было. Посылают Карагода, Кис и меня.

– Погоди, выходит, Алина – это…

– Выходит, что да. Так что поухаживать не получится.

– А по внешнему виду никогда не скажешь, – Тога даже присвистнул. – Даже не верится, что к 2038 году люди научатся делать такие вещи.

– Тога, ты не слушаешь, о чем я говорю. Тема такая, что ты с нами не идешь. Ты остаешься на базе.

– Это еще почему? – набычился казанец. – Я с тобой.

– Да я бы с кайфом. Но Георгий…

– Пошли, пообщаемся с Георгием, – Тога решительно шагнул в коридор, ведущий к каютам.

Георгий был у себя и что-то объяснял Карагоду. Когда я появился на пороге, оба тут же замолчали и вопросительно посмотрели на нас. Так, понял я, меня в некоторые тонкости готовящейся операции не посвящают. Интересно…

– Ты нам здесь нужен, – сказал Георгий, когда Тога изложил ему претензии. – Стриж говорит, ты мужик башковитый. От тебя больше пользы здесь будет.

– Я с Лехой, – категорически заявил Тога. – Мы с ним вдвоем сюда попали, вдвоем и выбираться будем. Нам поодиночке никак нельзя.

– А я говорю – нет. Разговор окончен.

– А я говорю – да! – вспылил Тога, чем удивил и меня, и, похоже, Георгия. – Не отпускаете меня с Лехой, я вообще ничего делать не буду.

– Выделываешься? – нехорошим тоном спросил Георгий. – Я тебя сейчас по законам военного времени…

– Не стоит угрожать моему другу, – заметил я. – Тогда на меня можете не рассчитывать.

Георгий так хлопнул рукой по алюминиевому столику, что из стоявших на нем кружек выплеснулся чай. Тога втянул в плечи голову, Карагод посмотрел на меня с ужасом.

– Тааак! – Георгий шагнул ко мне, ткнул пальцем в грудь. – Я бы на твоем месте молчал в тряпочку, чужак. Ты кровью замаран. Если бы не американцы, висел бы ты сейчас у меня на радиомачте. Тебе рот открывать лишний раз не стоит, понял? А то ведь я забуду, что ты кому-то там нужен. Возьму, и прострелю тебе башку.

– Все сказал? Отвел душу? А теперь, может, о деле поговорим?

– Вали отсюда, – зло бросил Георгий. – Карагод зайдет за тобой, когда надо будет.

– За нами, – уточнил Тога, глядя командиру повстанцев прямо в глаза.

– У меня лишнего снаряжения нет, – заявил Георгий.

– Перебьюсь без снаряжения, – с вызовом ответил казанец.

– Тогда топайте отсюда. Не до вас мне.

– Нам не доверяют, – сказал я Тоге в коридоре. – А ведь он прав. Тебе лучше тут остаться.

– Я не всегда поступаю так, как лучше.

– У тебя ведь даже оружия нет.

– Стриж тут ноутом очень интересовался. Попробую оформить бартер. Пора вспомнить, что однажды я был сержантом Мейсоном.

– Держи пять, – я крепко пожал Тоге руку. – Теперь у меня как-то и душа меньше болит.

Внезапно у меня мелькнула мысль, что Тога рвется на задание из-за Кис. Что ж, вполне вероятно. А с другой стороны, если меня прихлопнут апокалиты, Тога останется в этом светлом и прекрасном мире совершенно один. Не думаю, что здесь меня будут воскрешать специалисты компании «Риэлити» по Анастазису. Еще та перспективка.

Но если Тогу убьют на задании, тогда в полном одиночестве останусь я…

– Может, все-таки останешься? – сделал я последнюю попытку.

– Ни хрена, – категорически отрезал Тога. – Мне тоже хочется пострелять. Жди меня в каюте, я пойду на добычу.

Я вернулся в отведенную для нас на пароме каюту с самым тяжелым сердцем. Свалил снаряжение на одну из коек, сам улегся на другую и закрыл глаза, но заснуть никак не получалось. В голове барахталась жуткая мешанина из мыслей. По сравнению с задачками этой реальности первоначальный Главный Квест теперь казался мне толкиеновской ролевкой с боями на деревянных мечах-самостругах.

Сегодня мы отправимся искать загадочный объект 43-530 – затерявшуюся в здешних лесах столицу апокалитов. Георгий накануне довольно подробно изложил план операции. Все, что от нас требуется, так это найти в городе апокалитов Старика, какого-то дюже умного фашистского Мафусаила, который непонятно как и непонятно почему оказался в поселке сектантов. Найти и доставить сюда, на паром. Работа еще та. Мюррей признался, что американская разведка мало что знает о секте, только самые общие вещи – апокалиты поклоняются своему живому богу Ахозии, которого считают воплощением Слова. Сама секта возникла еще в конце 40-х годов, после скоротечной ядерной войны между Рейхом и США. Тогда были разрушены десятки городов и погибли сотни миллионов человек. Естественно, появились те, кто заговорил о Конце света – да, по совести сказать, он в некотором смысле слова и состоялся. По слухам, один из этих пророков по имени Ахозия, уже тогда объявил себя живым богом и Судьей Последних Времен. Ему довольно быстро удалось найти своих последователей, и со временем маленькая группка людей, переживших ядерные удары конца 40-х годов, превратилась в мощную военизированную организацию, обосновавшуюся в Ливонии. Почему Ахозия выбрал для своей паствы именно Ливонию, Мюррей не мог объяснить. Американец признался, что и РУМО, и фашистская разведка «Анрайф», – Die analytische Reichsverwaltung, Имперское аналитическое управление, – много лет пытались контактировать с Ахозией и даже засылали в секту своих сотрудников. Сектанты раскалывали агентов и не шли ни на какие контакты. Тогда нацики попытались покончить с сектой руками ливонского правительства – и тоже обломались. За эти годы Ахозия создал целую армию, боеспособную и хорошо вооруженную. Теперь американцы засылали к апокалитам нашу группу. Мюррей ни словом не обмолвился о том, что нас ждет в епархии живого Бога апокалитов. Мы просто стали участниками спецоперации. Веселых мыслей такой вариант у меня не вызывал, однако деваться было некуда. Мы с Тогой не можем бесконечно оставаться в этом мире вне игры, рано или поздно придется определяться, потому что иначе выжить не получится. Поскольку становиться прислужниками нацистов ни я, ни Тога не собирались, оставались повстанцы. Выбор сделан, и, прошу прощения за банальность, отступать некуда. Чтобы выбраться из этого кошмара, надо использовать все возможности. Загадочная нацистская цайт-машина, о которой говорил Мюррей, по сути тут же портал. Кто знает, а вдруг она ведет в нашу реальность, или, хотя бы, в тот мир, из которого мы с Тогой провалились в эту постапокалиптическую задницу? Пробовать надо, искать, бороться, мать его тру-ля-ля!

Похоже, я сам себя успокаиваю. Правильно, а что мне еще делать? Только говорить самому себе – не все так хреново, Осташов! Прорвемся, Осташов! Хоть одна радость – я не один. Тога мужик башковитый, да и отваги ему не занимать, сам напросился участвовать в операции. Сидел бы на базе в тишине и безопасности, паял бы платы. И Алина с нами. Интересно, а с чего это америкосы так ее вооружили? Никому ведь не дали квантомат, кроме нее. Или первое впечатление обманчиво, и хрупкая милая девушка с солнечными глазами и смешным прозвищем Кис – на самом деле грозный терминатор, который еще покажет, на что способен? Вот будет контраст, елки-моталки…

– Леха! – Тога появился в дверях каюты. Он просто сиял, и я через мгновение понял, с чего: мой казанский друг разжился таким же защитным обмундированием, как и нас.

– Махнул? – спросил я.

– Неа, – Тога мотнул головой. – Георгий меня выцепил, начал воспитывать, а потом вдруг потащил за собой в арсенал. И вот я тут и при полном параде. Ноут остался при мне, – он похлопал по переброшенному через плечо кофру, – короче, все довольны.

– А оружие он тебе дал?

– А как же! – Тога повернулся ко мне боком, и я увидел у него на правом бедре шортган в черной нейлоновой кобуре. – Плюс гранатами поделился.

– Приятно слышать. А шокер твой где?

– Там же, где твоя катана. Леха, Георгий велел сказать, что они тебя ждут на верхней палубе. Меня вобщем-то за тобой послали.

– Понял, – я еще раз окинул взглядом довольного до невозможности Тогу. – Если выберемся отсюда, я тебя неделю пою. Как тебе такая идея?

– Я вообще-то не пью. Но по такому случаю принципы подкорректирую.

– Ловлю на слове. Идем?

– Идем. А то моя решимость начинает медленно таять.