"Ядерный Ангел" - читать интересную книгу автора (Астахов Андрей Львович)

Глава семнадцатая. Несостоявшийся импакт

У выхода из лифта нас встретил Ермолай в окружении пяти херувимчиков. Вид у архистратига был как всегда невозмутимый и спокойный. Я тут же выслушал его отчет: за то время, пока я пребывал в отключке, нибелунги Ермолая захватили водонасосную станцию, трансформаторный отсек и часть жилых помещений на четвертом уровне бункера. Но самое главное – удалось захватить один из двух залов управления порталом. Ермолай предложил продолжить разговор там.

– А потери? – спросил я.

– Наши безвозвратные потери составляют одиннадцать низших чинов и одного капрала. Потери противники пока неизвестны. Оценочно они потеряли не менее полусотни человек. В зале управления есть план бункера, там я смогу представить Создателю более подробный отчет.

Захваченный зал располагался в конце коридора за мощной бронированной дверью. Удивительно, но здесь горели неяркие синеватые лампы под куполообразным потолком. Большую часть зала занимали модули вычислительной машины, почти такой же, как и на базе апокалитов. Бой здесь закончился совсем недавно, и в зале крепко пахло кордитом, бензином, горелым мясом и кровью. На полу кое-где виднелись темные брызги и пятна, но все трупы наши девочки-клоны уже сложили в большую кучу у выхода из зала. Несколько нибелунгов, отложив автоматы, чинили проводку в огромном силовом шкафу, остальные заняли позиции у всех выходов из зала. Ермолай подвел нас к включенному терминалу.

– Вот, – он постучал по клавиатуре, и над нашими головами включилась большая видеопанель. Мы могли увидеть схему бункера, и я ужаснулся – оказывается, я за несколько часов, проведенных в этих катакомбах, даже не добрался до внешних служебных помещений уж не говоря о центральной части бункера. – Мы захватили первый и второй уровень, арсенал, склады, водоочистительный модуль, трансформаторную станцию, прорвались на третий и четвертый уровень. Там сейчас идет бой. Гравитационная машина расположена на четвертом уровне, а зал управления ей, – и Ермолай подсветил разными цветами на схеме наши главные цели, – на третьем, как раз под нами. Я послал одну штурмовую группу на третий уровень и две на четвертый. Пока тактическая инициатива полностью у нас. Какие будут приказы?

– Никаких, – вздохнул я. – Ты у нас архистратиг, вот и командуй.

– Благодарю Создателя за доверие, – Ермолай выделил подсветкой несколько тоннелей на плане бункера. – Я предполагаю направить еще две штурмовые группы к залу управления порталом через технические шахты. В случае успеха сможем заложить взрывчатку и взорвать зал управления.

– Взорвать? Это приведет портал в негодность, а мне он нужен.

– Не приведет, – уверенно сказал Тога. – Сам портал и его силовая установка управляются из двух мест: с основного пульта и с резервного. Основной мы захватили, ты сейчас возле него стоишь. Если уничтожить резервный, расположенный на третьем уровне бункера, наши бесцветные друзья лишатся возможности управлять порталом. Управлять им сможем только мы.

– Логично. Ермолай, делай, что задумал.

– Есть, – архистратиг тут же вызвал по радио одну из групп, и диверсионная операция началась. Между тем Тога уже завладел клавой управления терминалом и загрузил техническое описание того самого телепорта, из-за которого этот мир испытал столько бед.

– Самое интересное, что машина работает с 1947 года почти непрерывно, – заметил он. – Во качество! А все дело в том, что если отключить ее, то запустить снова уже не получится. Вернее, получится, но придется ждать очень долго, несколько месяцев.

– Это еще почему?

– Я не совсем понял принцип действия машины Вальтрауба, но этот нацист, похоже, был большим почитателем теории относительности Эйнштейна.

– Тога, я ни хрена не петрю в физике, так что можно обойтись без теории.

– Короче, эта машина основана на относительности движения в гравитационном поле. Чем больше гравитационная сила, тем сильнее кривизна пространства и времени вблизи источника этой силы. Про «черные дыры» читал?

– Тога!

– Ладно, понял. Чувствуешь вибрацию? Главный рабочий элемент машины – огромная сфера, которая вращается на оси и создает мощную гравитацию, которая искривляет пространство и время. Сфера раскручивается постепенно, с постоянной ускорением, пока не начинает вращаться с бешеной скоростью, создавая мощнейшее гравитационное поле. Все гениальное просто.

– Я бы этого гения своими бы руками задушил. Ты лучше скажи, что…

Договорить я не смог: под сводами зала раздался очень знакомый мне голос – холодный, бесцветный и даже сейчас звучащий равнодушно и отстраненно. Голос нахтмайстера Шварцкопфа.

– Я знаю, что вы меня слышите, – говорил он, – и это очень хорошо. Вам удалось проникнуть в нашу цитадель и ценой больших потерь добраться до наших служебных центров. Похвально. Однако это все, что вы сможете сделать. Вы хорошие солдаты, но победы вам не видать. Я запустил программу уничтожения портала. Ровно через два часа автоматически отключится система защиты реактора и произойдет взрыв. Перед этим я эвакуирую моих людей и все имеющиеся секретные архивы через портал в безопасную точку пространства. Помешать нам вы не сможете – портал управляется не только с пультов, один из которых вы захватили, но и с моего личного терминала. Кстати, мальчик, если ты меня слышишь – я заблокировал все каналы управления порталом кроме моего персонального канала, так что не трудитесь захватывать зал управления на третьем уровне. Моих людей там уже нет, нам ни к чему бессмысленные потери. Очень жаль, что программа Ахозии погибнет вместе с тобой, Hыndhen. Поэтому я предлагаю тебе рыцарский поединок – один на один, на мечах. В нашем рыцарском зале. По одному секунданту с каждой стороны. Как это принято у благородных людей. Моя ставка – коды отмены уничтожения портала. Твоя ставка – программа живого Бога апокалитов. Это честная сделка.

– Я согласен! – крикнул я.

– Леха! – Тога завопил так, что девочки-нибелунги схватились за оружие. – Ты спятил, ёптамать!

Ермолай ничего не сказал, но посмотрел на меня с уважением.

– Вот как? – В голосе Шварцкопфа послышалось удивление. – Да, я с самого начала был о тебе довольно высокого мнения. Жаль, что ты оказался врагом. Но мы, арийцы, умеем уважать наших врагов. Понимаю, в тебе сейчас говорят запальчивость и гордость. Мое предложение – это не жест отчаяния, Hыndhen. Я знаю свои силы и знаю, что у тебя нет шансов одолеть меня в бою на мечах. Я уверен в победе.

– Называя меня щенком, ты унижаешь меня, нахтмайстер. И себя тоже. Велика ли будет честь убить жалкого щенка? Но ты бросаешь мне вызов, и я его принимаю. Без размышлений.

– Похвальная отвага. Еще раз говорю – жаль, что ты наш враг. Будь ты на нашей стороне, для тебя открылись бы великие возможности, мальчик. Я горд, что ты принял мой вызов.

– Что я должен делать?

– Выбери секунданта и отправляйтесь вдвоем к входу в сектор 33. Там вас будет ждать мой оруженосец Ханс – вы с ним знакомы. Он проводит вас в наш рыцарский зал. Световые гранаты брать с собой не стоит, если, конечно, ты хочешь честной схватки.

– Я хочу честной схватки. Где гарантии, что ты выполнишь свою часть договора?

– Слово нахтмайстера.

– Леха, это все дрездеж чистой воды! Гонит этот фриц не по-детски!– Тога схватил меня за руку. – Ты ему веришь?

За меня ответил терминал. Раздался громкий звуковой сигнал, на дисплее появилось сообщение о сбое системы. Тога выругался, начал стучать по клавишам, пытаясь восстановить работу компьютера. Из динамиков послышался издевательский смех Шварцкопфа.

– Вот видишь, я сказал правду, – сказал нахттотер. – А сейчас еще немного информации…

– Внимание! – зазвучал под сводами зала холодный и торжественный женский голос. – Активирована программа «Ультима-202». Объявляется стодвадцатиминутная готовность. Персоналу базы немедленно начать эвакуацию. Повторяю…

– Слышишь? – вмешался Шварцкопф. – У вас осталось меньше двух часов. Выбор невелик, мальчик – либо ты вернешься в свою крысиную нору и повторишь судьбу своего предшественника, либо погибнешь вместе с порталом, либо примешь мои условия.

– Леха! – Тога смотрел на меня умоляюще. – Ты же не сумасшедший, Леха.

– Лешенька, он прав, – пальчики Кис коснулись моей щеки. – Они просто убьют тебя.

– Не будет никакой честной схватки, – продолжал Тога. – Они убьют тебя и заберут диск Димона. Ты понимаешь, что ты делаешь?

– Понимаю, старичок. Очень хорошо понимаю. Ермолай!

– Да, Создатель?

– Мне нужен прибор ночного видения.

– Лешенька! – У Кис задрожали губы.

– Плачешь? – Я с шумом втянул в себя воздух. – А я вот не могу. Хоть мне и жалко себя. Мне брошен вызов, родная. Официальный, при свидетелях. Картель по всей форме-с. А я его не приму. Струшу, да? Я уже струсил однажды, там, в подвале комендатуры, и эти белесые сволочи это знают. Надеются, что я струхну еще раз, и все получится так, как они хотят. Ну, уж нет. Кем я буду, если докажу им, что они правильно считают меня трусом? Не проси, милая.

– Создатель! – Ермолай протягивал мне каску с встроенным в нее прибором ночного видения – Это «Дипуотч», самый надежный.

– Спасибо, – я надел каску на голову, начал выкладывать на стол у терминала гранаты из растяжки. Подумав, отцепил кобуру с пистолетом и положил рядом. Я чувствовал, что Алина не сводит с меня глаз, но не мог посмотреть на нее, встретиться с ней взглядом.

– Леха, – Тога сделал последнюю попытку образумить меня, – если тебя убьют, программа окажется у них. Понимаешь, какой это риск?

– Придется рисковать. Другого выхода нет.

– До начала цепной реакции осталось сто пятнадцать минут! – объявил холодный женский голос системы оповещения.

– Ты не определился с секундантом, – сказал Тога.

– Ермолай, дай мне одну из своих девочек, – попросил я.

– А… как же я? – Тога сжал кулаки: казалось, он вот-вот кинется на меня.

– Компьютер, Тога. Разблокируй его, Христа ради. Может, тебе удастся восстановить управление. И потом, ты еще Ермолаю пригодишься, если вам удастся отсюда выбраться.

– Нет, ну ты редкостная сволочь! – Тога аж задохнулся.

– Может, мне самому стоит пойти с Создателем? – предложил Ермолай.

– Я пойду! – категоричным тоном сказала Кис. – Все, это решено.

– Алина, я…

– Молчи, Леша, – она мягко зажала мне рот рукой. – Ты принял решение, и я его приняла. Или со мной, или никуда не пойдешь, выбирай.

– Алина… Кис… Что ты со мной делаешь?

– Я хочу быть с тобой, – она печально улыбнулась. – До конца вместе, только так. Или ты еще этого не понял?

К входу в сектор 33 мы с Алиной подошли в тот момент, когда система оповещения объявила девяностоминутную готовность. Стальные ворота были закрыты. Я смотрел на огромного имперского орла со свастикой в когтях, раскинувшего крылья над входом в сектор, и чувствовал, как точно так же, как проклятущий имперский стервятник, в моей душе расправляет свои черные крылышки противный предательских страх. Потом раздался громкий щелчок, заработали сервомоторы, и ворота начали открываться.

– Алина, тебе страшно? – шепнул я девушке.

– Нет, ведь я с тобой, – сказала она и потерлась головой о мое плечо.

В черноте за воротами возникло движение. Облаченные в кожаные плащи с капюшонами фигуры двигались медленно и торжественно. Два нахттотера вышли из ворот, сбросили капюшоны, и я сразу узнал Ханса и Еву – тех самых рыцарей-вампиров, с которыми встретился в свою первую ночь в Зонненштадте.

– Нахтмайстер ждет, – сказал Ханс, пристально глядя мне в глаза. – Идите за нами.

– Твое оружие! – скомандовала Ева, обращаясь к Алине.

Кис спокойно скинула с плеча квантомат и отдала его вампирше. Она была на удивление спокойна, чего нельзя было сказать обо мне – я сильно волновался. После этого мы вошли в сектор 33.

В конце короткого коридора находилась кабина лифта, и мы вошли туда следом за нахттотерами. Лифт доставил нас в самый центр четвертого уровня, к входу в цитадель Рыцарей Ночи. Надо отдать нацистам должное – им удалось меня по-настоящему удивить. Я уже повидал много впечатляющего, но расположенный в десятках метрах от поверхности рыцарский замок – это было что-то! Не ожидал я, что арийские Рыцари Ночи будут так буквально следовать лучшим вампирским традициям. Так или иначе, у них был свой замок, классическое вампирское логово. Он занимал почти все пространство гигантской рукотворной пещеры, и от шахты лифта к нему вел узкий каменный мост. Мы прошли в ворота, обрамленные вытянутым вимпергом, и оказались в громадном готическом холле, освещенном тусклыми синими огнями. Прямо перед нами была широкая мраморная лестница, над которой красовался все тот же нацистский орел.

Шварцкопф ждал нас с Алиной в рыцарском зале – том самом, который я однажды видел во сне (во сне ли?). Он был не один – вдоль стен выстроилось с два десятка нахттотеров. Однако большого стола уже не было: нам освободили место для поединка. Увидев нас, Шварцкопф чуть заметно улыбнулся и отсалютовал мне великолепным мечом.

– У нас еще есть восемьдесят минут, – сказал он. – Вполне достаточно для того, чтобы решить все проблемы.

– Каковы правила поединка? – спросил я, вытащив катану из ножен.

– Правила? – Шварцкопф усмехнулся. – Бьемся насмерть, вот и все. Кстати, ты случайно не забыл диск Ахозии, мальчик?

– Вот он, – я извлек из-под жилета диск Димона и показал его нахтмайстеру.

– Сестра, возьми заклад у нашего гостя! – негромко приказал Шварцкопф.

Ева шагнула ко мне, протянула затянутую в перчатку руку ладонью вверх и противно улыбнулась. Я вручил ей диск. Шварцкопф сделал одному из своих нахттотеров знак, и тот передал Еве какой-то круглый предмет – похоже, это тоже был компьютерный диск. Я заметил на столике в дальнем углу зала что-то похожее на раскрытый лаптоп: видимо, это с него Шварцкопф заблокировал систему управления порталом.

– Сестра Ева будет хранительницей наших закладов, – пояснил Шварцкопф. – Ханс, предложи нашей гостье стул. А теперь можно начинать.

В зале вспыхнул неяркий, но очень приятный свет. Это было неожиданно. Но самое странное было то, что нахттотеров этот свет, похоже, никак не пугал.

– Можешь отключить свой ночной глаз, – сказал Шварцкопф, шагнув в центр зала. – Я мог бы использовать преимущество Тьмы, но я хочу, чтобы твои люди видели, как я покончу с тобой, – Нахтмайстер показал концом меча на расположенные под сводами зала камеры наблюдения. – Пусть посмотрят, как ты умрешь.

– Помнится, говорили наши далекие предки в былинах: «А не рано ли ты, собака, похваляешься?», – сказал я, помахивая катаной. – Мы еще посмотрим, какое кино получится.

– Посмотрим, – сказал Шварцкопф и атаковал.

Я не сразу понял, что случилось. Однако когда ко мне вернулось чувство реальности, я обнаружил, что лежу на полу чуть ли не в десяти метрах от места, на котором только что стоял. Шварцкопф показал мне жестом – мол, вставай. Я вскочил на ноги, стараясь не встречаться взглядом с Алиной.

– Фехтовальщик ты отвратительный, – заявил мне Шварцкопф. – И ноги у тебя слабые. Или просто мой удар оказался таким сильным? Попробуем сменить руку, – рыцарь-вампир ловко перебросил меч из правой руки в левую. – Ан гард!

Я успел принять удар Шварцкопфа и на этот раз устоял на ногах. Однако не скажу, что я легко отбил выпад нахттотера – силища у твари была еще та. Шварцкопф одобрительно кивнул головой и начал расхаживать вокруг меня, небрежно помахивая клинком. Я ощутил звон в ушах и легкое головокружение. Так, пошла ментальная атака. Вот это я должен был предвидеть. Чтобы правильно парировать удары, я должен все время смотреть противнику в глаза, а только этого ему и надо. Плохо дело…

– Хочешь, покажу тебе один забавный прием? – Шварцкопф подбросил меч, поймал его правой рукой за лезвие и тут же обрушил на меня удар, целя в голову. Я услышал звон, а секунду спустя раздался дружный смех арийских рыцарей. Когда я понял, что их так насмешило, то помертвел – клинок моей катаны сломался.

– Такой удар называется мордхау, – сказал довольный Шварцкопф. – Возьми его на заметку, мальчик. Удар гардой меча, как молотом. Если бы ты его пропустил, то твои глаза бы сейчас уже были бы на полу вместе с половиной мозгов. Но ты сумел парировать, за что тебя следует похвалить. Правда, твой меч… Японцы отличные оружейники, но изящество и прочность не всегда можно соединить, не так ли?

– У меня сломалось оружие, – выдохнул я, отступая от вампира.

– Ну и что?

– Невелика честь убить безоружного.

– Ты говорил о своих остроумных предках. Мои были не так остроумны. Но утрата оружия в их глазах не считалась поводом остановить поединок. Защищайся, чем можешь. Хотя бы этим обломком. Попробуем?

Меня будто легковушка с разгону ударила. Перехватило дыхание, от жестокой боли в груди потемнело в глазах. Несколько мгновений я пытался прийти в себя, потом понял – новый выпад Шварцкопфа отбросил меня к стене. Я начал подниматься, ойкнул – в правой стороне груди пульсировала боль. Удар рыцарского клинка, похоже, сломал мне ребро. Но Шварцкопф выглядел озадаченным, и я понял, в чем дело. Мое обмундирование из кремниевого композита было лучше любой стальной брони, и даже клинок нахттотера не мог его пробить. Подобрав обломок катаны, я встал в позицию, отсалютовал Шварцкопфу:

– Продолжим?

Новую атаку нахттотера я разгадал, перехватил хитрый удар, направленный в голову, своей полу-катаной, и так уж оказалось, что Шварцкопф оказался от меня очень близко, на расстоянии вытянутой руки. Такую возможность я не мог упустить, изловчился и очень удачно ткнул кулаком левой руки прямо в зубы противнику. Шварцкопф отшатнулся, выругался по-немецки, замахнулся на меня мечом, но я уже ушел от удара и очень кстати оказался возле одной из оружейных пирамид, украшавших зал. Я схватил первое, что попалось под руку – а попалась мне длинная и тяжелая рунка, весьма качественной работы, если судить по отделке. Не думаю, что рыцари-вампиры хранили бы в таком важном для себя месте дешевую штамповку. В следующие пятнадцать-двадцать секунд мне представилась возможность испытать рунку в деле: Шварцкопф буквально засыпал меня ударами. Но я отбил их без особого труда и очень быстро просек, в чем дело – меч нахттотера был короче моего оружия, и если раньше Шварцкопф мог без особого риска атаковать меня размашистыми ударами с двух рук, то теперь ему приходилось все время контролировать дистанцию. Клинок его меча постоянно натыкался на полулунные перекладины рунки и соскальзывал с них. Естественно, такое преимущество грех было не использовать. И я сам пошел вперед, делая короткие выпады рункой прямо в лицо нацисту, прижимая его к стенам.

– Объявляется семидесятиминутная готовность! – сообщила система оповещения.

– Слышь, нахтмайстер, а драчка-то у нас затягивается, – бросил я вампиру. – Не успеешь ты свои манатки перебросить в безопасное местечко. И мамочка, невестушка моя затраханная, без присмотра осталась. Выпорет она тебя, ой, выпорет!

Черт, опять волна звона в ушах. В глазах на миг потемнело. Я разозлил нахттотера, и он пытается мной управлять. Внушить мне страх, чувство беспомощности, парализовать мое мужество, лишить меня воли к сопротивлению. Меня снова накрыл темный страх, уж не знаю, по внушению, или же мой собственный: я подумал, что случится, если Шварцкопф начнет проигрывать схватку, и вся эта свора разом кинется на нас с Алиной…

– Леха! – Возбужденный голос Тоги ворвался в мое сознание из наушников в каске. – Мне удалось войти в систему на правах администратора!

– Мне бы твои проблемы, – буркнул я, отбив новый удар Шварцкопфа. Рыцарь-вампир явно терял терпение. Он метался вокруг меня будто гигантская летучая мышь, совершал головокружительные прыжки и атаковал то колющими, то рубящими ударами, некоторые из которых я просто не успевал отбить. Выпады порой достигали цели, и меня спасал только композитный бронежилет. Если использовать терминологию спортивного фехтования, то Шварцкопф выигрывал поединок с сухим счетом. Пока мне везло – нахтмайстер никак не мог провести точный удар мне в лицо или в горло, единственные уязвимые места. Мне ужасно хотелось встретиться взглядом с Алиной, но я боялся отвлечься.

– Блин, система запаролена! – раздался голос Тоги. – Леха, девятизначный пароль. Есть идеи?

– Ты что, издеваешься? – прорычал я, отгоняя рункой разъяренного Шварцкопфа. – Мне тут кирдык настает, а ты со своим паролем!

– Объявляется шестидесятипятиминутная готовность! – встряла система оповещения.

– Леха, подскажи пароль! – предложил Тога.

– Ага, сейчас, – я изловчился, отбил очень хитроумный удар, который, попади он в цель, раскроил бы мне голову. – Девять знаков, говоришь? Пиши «блютзаугер».

– А?

– Ермолай! – заорал я. – Немецкий знаешь?

– Естественно, – спокойным тоном отозвался архистратиг.

– Объясни Тоге, как правильно написать по-немецки «кровопийца».

– Тщетно! – засмеялся Шварцкопф. – Пустая затея, мальчик. Лучше попробуй отбить вот этот удар.

Он атаковал из синистра, да так точно и мощно, что я едва успел принять его клинок на древко рунки. Удар получился скользящим, и крепкое полированное дерево выдержало, но рунка едва не вылетела у меня из рук.

– Леха, пароль неверный, – сообщил мне Тога.

– Не парься, старичок, все равно не подберешь. Надо побеждать, – сказал я, наступая на Шварцкопфа и тыча в него рункой, – побеждать надо, побеждать! Аааа, сволочь, я тебя!

– Злишься? – Шварцкопф отскочил назад, развел руки, будто крылья расправил. – Это хорошо. Ты не веришь в победу. Ты проиграл этот бой. Остается умереть достойно.

Черт, опять ментальное воздействие. В глазах у меня потемнело, голова закружилась. Я попятился назад, вжимаясь в угол между статуей какого-то древнего героя и стеной. Здесь я могу отбиваться от нескольких врагов одновременно. Я почувствовал, что Шварцкопф морально созрел для отступления от рыцарского кодекса дуэли. Я мог ощущать его бешенство и его ярость. Он слишком долго возится со мной, хотя рассчитывал убить меня быстро и эффектно. А я его обломил. Мы уже четверть часа машем железками, и поединок затягивается. Это хорошо, надо дать время Тоге разобраться с паролем.

– Леха, – в голосе Тоги была обреченность, – система сообщает, что у меня одна попытка. Есть идеи?

– Шварцкопф, скажи пароль! – крикнул я нахтмайстеру, отбив очередную атаку.

– Хватит, – вздохнул вампир, и я увидел в его бесцветных глазах свою смерть. – Пора заканчивать с тобой, щенок.

Странно, в это мгновение я подумал не о поединке, не о том, что, возможно, сейчас умру. Я, наконец-то, врубился, почему нахттотеры могут выносить свет в рыцарском зале. Кожа Шварцкопфа была покрыта той самой странной пленкой, которая в моем видении защищала от воздействия света Праматерь вампиров – мою несостоявшуюся невесту фройлейн Бабелинку фон Майбах. Какая-то новая технология, мать их. Морлоки решили устроить из моего убиения телешоу, включили в своем логове свет и…

Стоп, в имени Бабелинка девять букв. Может, сработает?

– Тога, забивай слово «Бабелинка»! – заорал я. – По буквам: бэ-а-бэ-е-эль-и с точкой-эн-ка-а…

Шварцкопф яростно заревел и обрушил на меня такой удар, что рунка разлетелась в щепки. У меня в руках остался обломок древка длиной около метра. Обычный деревянный дрын, слишком жалкое оружие против рыцарского меча. Но я ликовал – реакция нахтмайстера яснее ясного показала, что с паролем я угадал.

– Есть! – взвизгнул Тога. – Отключаю программу уничтожения.

– Нет!!! – заорал я. – Запускай «Альтер Эго». Вводи мои данные и новую реальность: Россия, Санкт-Петербург, 6 августа 2008 года…

– Леха?

– Вводииии!

– Убить его! – заорал Шварцкопф, и вся черная свора бросилась на меня.

Я еще успел краем глаза увидеть, как Алина ударом кулака повалила на пол Еву, сорвала с вампирши свой квантомат и выстрелом в упор превратила голову белесого Ханса в кусок горелого мяса. Но на меня уже несся десяток нахттотеров – я видел их полные бешенства бесцветные глаза, мертвенно-белые лица, слышал их злобный вой. Надо мной сверкнул клинок Шварцкопфа: я успел подставить под удар древко рунки – оно разлетелось в щепки, и меня шарахнуло в плечо с такой силой, что я опрокинулся на спину и юзом проехал по полированным плитам пола прямо под ноги разъяренных нахттотеров. А потом я врезался головой в закрепленный на стойке комплект доспехов, и свет померк.

Черт, как больно!

Я потер ушибленный затылок, осмотрелся. Странно, но я вписался башкой не в рыцарские латы, как мне казалось мгновение назад, а в угол тумбочки, на которой стоит мой компьютер. И лежу я на полу, в своей квартире, на моем паласе, коричневом, с желтыми и черными геометрическими узорами.

О, блин, метаморфозы! Похоже, у Тоги все получилось…

– Господи Боже! – вздохнул я, повертев головой и убедившись, что это не предсмертные галлюцинации, и я действительно нахожусь у себя дома. – Вот это драйв! Рехнуться можно…

Мне хотелось плакать от счастья. Но не это главное. Я дома, в своем времени и в своем мире. Теперь надо сделать то, ради чего я просил Тогу запустить «Альтер Эго» – найти Димона.

Вместо нацистского пасса на моем левом запястье были часы – мои часы, кварцевые «Сейко». Сейчас в Питере семь двадцать две утра. Я быстро включил компьютер, проверил дату. Все правильно – сегодня шестое августа две тысячи восьмого года. Тога все провернул просто рулезно. До авантюры Димона и до моего попадания в мир Главного Квеста остается чуть меньше двух суток. За это время я должен найти в Москве этого умника и все изменить.

Кряхтя от болей в ушибленных конечностях и груди, я стащил с себя бронежилет, форменные брюки, куртку и ботинки, выложил на стол диск «Альтер Эго», что скопировал для меня Тога и листок со сценарием Димона, потом залез в ванну и полчаса млел под струей теплой воды, смывая с себя грязь Четвертого Рейха и нервное напряжение. Мое собственное лицо, смотревшее на меня из зеркала в ванной, показалось мне чужим, постаревшим и изможденным. Особенно меня впечатлили седые волосы на висках и в бороде – еще неделю назад их не было.

– Тяжело быть рыцарем, – резюмировал я и начал бриться. Обработал ссадины на физиономии перекисью водорода, надел чистую футболку и джинсы, достал из холодильника пакет кефира и сел за компьютер. Меня интересовало расписание поездов до Москвы. Ага, вот – 023А «Юность», ходит ежедневно, отправление в 13.15, прибытие в 20.55. То, что нужно. На поиски Димона у меня будет целый день.

Я глотнул кефира и полез в платяной шкаф, где хранилась моя заначка – двенадцать тысяч рублей, которые я копил на ноутбук. С ноутом придется подождать. Тут судьбы мира решаются, а главное – решается судьба Алины. Мне не хотелось думать, что я оставил ее в замке нахттотеров на верную смерть. Если удастся переиграть сценарий Димона, нашей битвы в логове нахттотеров просто не случится. И план Мюррея тоже не будет реализован. Алина останется жива. Это моя единственная надежда. Сложив пачку банкнот пополам, я сунул ее в карман, кинул в дорожную сумку диск Димона и кое-какую мелочь на дорожку, выключил комп, запер квартиру и поехал на Московский вокзал.

И все-таки – какое странное чувство!

Я лежу на полке плацкарта в вагоне поезда Санкт-Петербург-Москва и не могу отделаться от ощущения, что именно сейчас нахожусь в виртуальной реальности. За окном мелькают лес и луга, станции и придорожные поселки, но они будто обои на экране дисплея. А настоящий мир остался там, в 2038 году, и только то, что происходит в том мире в эти минуты, имеет для меня значение.

Страшная постапокалиптическая война, которая возникла в воображении хакера и непонятным образом стала реальностью.

Зонненштадт, шуцманы, людоеды-коптильщики, с которыми я, слава Богу, ни разу не встретился, нахттотеры, с которыми я встречался слишком часто. И состарившийся хакер, тридцать лет проживший в мире, который сам придумал и нашедший в нем свою смерть. Поразительно.

А чему я удивляюсь-то? Стала же реальностью сказка умирающего мальчика, с которой начались мои приключения.

Мать твою тру-ля-ля, я совсем запутался, что реально, а что нет. Дело пахнет шизофренией. Как бы не пришлось потом усиленно лечиться. Однажды я вспомню все эти события как невероятный горячечный кошмар…

Но это будет потом. А пока мне нужен Дмитрий Игоревич Бухман, тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, житель Москвы и выпускник Бауманки. Надеюсь, я смогу его найти. Можно, конечно, разыскать его через сеть, но это рискованно, он может счесть все за розыгрыш. Нет уж, Димон, я с тобой с глазу на глаз побеседую, и попробуй у меня покрутить!

Темноглазая хорошенькая девушка напротив уже несколько раз взглянула на меня с интересом. Наверняка ее удивляет, почему я до сих пор не попытался с ней зазнакомиться. Я и сам удивляюсь. Мне кажется, что эта девчонка чем-то похожа на мадам Франсуаз. И совсем не похожа на мою Алину.

На моего ядерного ангела из мира 2038 года.

До прибытия в Москву остается ровно три часа. Я еще могу немного поспать.

– Алло! – Голос Степы звучал заспанно.

– Барселоныч, это Осташов. Не узнал?

– А, Леха… Давно не появлялся. Решил вспомнить старого приятеля по Домбаю?

– Прости, Барселоныч, работа проклятущая. Чем занимаешься?

– А ты угадай.

– Смотришь футбол по спутниковому ТВ. Кто играет, твоя любимая «Барса»?

– Не, твой любимый «Зенит» с «Порту». Между прочим, питерцы рулят. Шестидесятая минута, счет один один.

– В чем же рулез? Я думал, они португалам уже штук семь безответных накидали.

– Еще накидают… Погоди, ты что, в Москве?

– Браво, Ватсон. Стою на Октябрьской и думаю, к кому мы попроситься на ночлег.

– Не вопрос, старичок. Давай ко мне. Адрес помнишь?

– Улица Волгина 20, квартира 3. Метро «Коньково», верно?

– Надо же, помнишь… «Балтику» не бери, меньше чем с дюжиной «Хольстена» в хату не пущу.

– Буду через пару часов, клянусь честный слово!

Девушка-секретарь посмотрела на меня настороженно. Видимо, моя поцарапанная физиономия не внушала ей доверия.

– Вообще-то мы не даем такую информацию, – сказала она, помолчав. – Можете толком объяснить, зачем вам нужен Дима?

– А вы с ним знакомы?

– Предположим, – девушка игриво улыбнулась. – Так зачем вам Дима?

– Понимаете, я работаю в издательстве. Не так давно Дима… Дмитрий Бухман прислал нам рукопись. Книжка по компьютерным программам. Мой начальник попросил встретиться с ним и утрясти кое-какие детали. Так как мне его найти?

– Странно, вы приехали с ним встретиться, не зная, где его искать?

– Девушка, вам бы в МУРе работать. Он что у вас, в оборонке трудится?

– Да нет, не в оборонке. Как, говорите, называется издательство?

– «Интерлогос». Можете пробить по Инету.

– Да верю я вам. – Девушка достала мобильник. – Записывайте телефон…

– Порядок! Вы меня очень выручили, – Я убрал трубку, достал из сумки коробку коркуновского шоколада, который купил специально для такой ситуации. – Это вам.

– О! – Девушка расплылась в благодарной улыбке. – Вы очень милы.

– Да какой есть. Спасибо за помощь.

Я вихрем вылетел из здания и на крыльце набрал номер Димона. Абонент не отвечал довольно долго, а потом я услышал до дрожи в ногах знакомый голос.

– Да-а?

– Дмитрий Бухман? – Я старался говорить твердым голосом. – Моя фамилия Осташов. Нам надо срочно встретиться и поговорить.

– Я не знаю никакого Осташова.

– Дима, послушайте, не бросайте трубку. Дело очень серьезное. Я по поводу программы «Альтер Эго». Я знаю, что вы задумали. Это вопрос жизни и смерти, понимаете?

– Так, – Димон с полминуты хранил молчание. – Тебе Елка все рассказала?

– Нет, старичок, не Елка. Ты сам мне все рассказал. При личной встрече в 2038 году в мире Четвертого Рейха.

На этот раз Димон молчал еще дольше. Я понял, что мои слова потрясли его.

– Ты псих? – спросил он наконец.

– Это выяснится при нашей личной встрече. Скажу только, что у меня с собой копия твоей программы и листок со сценарием игры, которую ты придумал перед тем, как войти в виртуал. Зачитать тебе пару цитат?

– Не стоит, – он снова довольно долго тянул паузу. – Ты где сейчас?

– У входа в административное здание Бауманки.

– А где ты нашел мой телефон?

– Девушка-секретарь дала. Ну, так как насчет разговора? Учти, времени у нас очень мало.

– Знаешь, дуй на станцию метро «Кропоткинская». Ты как выглядишь?

– На вид двадцать шесть лет, волосы темные, стриженные, бородка, одет в красную футболку и джинсы. Через плечо сумка, синяя с белым. Запомнил?

– Все понял. Через час на «Кропоткинской». И учти, что я не люблю дурацких розыгрышей.

Он ждал меня на перроне станции. Я сразу узнал его – щуплого, длиннолицего, в старомодных круглых очках, с пижонской косичкой и с рюкзачком за спиной. Мы долго смотрели друг на друга, потом он сказал:

– Ну, поговорим о деле?

– Прямо тут, или найдем местечко получше?

– Пойдем, погуляем по Гоголевскому.

День был погожий, солнечный, по бульвару прогуливались люди – мамы с колясками, собачники с собаками, подростки группками. Мы уселись на скамейку, и Димон стрельнул у меня сигарету.

– Давай, удивляй, – сказал он, затянувшись.

Я протянул ему выцветший листок со сценарием. Димон пробежал его глазами, облизал губы.

– Как он к тебе попал? – спросил он, и его голос вроде как дрогнул.

– Ты мне сам его дал. В той действительности.

– Все верно, это я писал. И не далее, как вчера. Мы с ребятами прикидывали возможные варианты игровой реальности. – Димон стряхнул с сигареты пепел, помолчал. – А ты сам как оказался там?

– Благодаря тебе, – я начал рассказывать, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Начал с того, как у меня зависла игра, потом перешел к визиту в магазин «Вега» и разговору с Консультантом. Описал мои приключения в Саграморе и замке Чоп, встречу с Данилой Савичевым. Потом рассказал Димону о нашей с ним встрече в мире Четвертого Рейха и постарался в деталях описать этот самый мир. Единственное, о чем я не распространялся – это о моих дамах. О Франсуаз, Марике, Алине. Димон слушал, качал головой и таинственно улыбался.

– Итак, мой софт работает, – заявил он, когда я замолчал. – Все так, как я предполагал. Это радует. Это колбасит меня по полной. Я знал, что не ошибся в «Альтер Эго». Очень скоро Билл Гейтс будет проситься ко мне на работу простым программистом. Это будет революция в индустрии развлечений. Мда, ради такого стоило попотеть.

– Послушай, Димон, мне, по чести сказать, наплевать, будет на тебя шестерить Гейтс, или нет. Мне нужно совсем другое. То, что ты собираешься сделать, приведет к непоправимой катастрофе, сечешь? Или то, что я тебе рассказал, тебя не впечатлило?

– Очень впечатлило. Это значит, что любая наша мысль в принципе может стать материальной, и эта материализация может быть достигнута аппаратными средствами. Потрясающе, чувак. Просто супер. За такое Нобелевской премии мало.

– Ты или плохо слушал меня, или ты просто шиз убитый. Или тормозишь не по-детски. Ты сам сдохнешь в том мире, в бункере, пытаясь исправить свою глупость. Не будет никакой Нобелевки. Будет радиация, нацисты, новый порядок и конец света. Ты уничтожишь сотни миллионов людей.

– Людей? Тех людей, которые населяют воображаемый мир?

– Самый реальный, – я скрипнул зубами: мне до ужаса захотелось двинуть кулаком в эту длинную ухмыляющуюся физиономию. – Ты даже не представляешь себе, насколько реальный. Видишь ссадины у меня на физии? Их оставили твои воображаемые рыцари-вампиры с воображаемыми мечами. А еще могу показать тебе кровопотеки на руках и ребрах. И седина у меня в башке тоже от твоего воображаемого мира. Ты даже не представляешь, чувак, как реально там щелкает дозиметр. И как реально воняют куски человеческой ветчины на рынке. И это Россия, Димон. Не планета Татуин, не какой-нибудь гребаный Гондор с Мордором. Россия, которую ты превратишь в ад. Вот и думай над моими словами.

– Я думаю. Дай еще сигарету.

Мы сидели и курили. Димон молчал, время от времени шмыгал носом, мне тоже было нечего ему сказать. Я смотрел на проходивших мимо нас людей и чувствовал, что терпения у меня остается все меньше и меньше.

– Ну что, будем дальше сопли жевать? – не выдержал я.

– Мой диск с тобой?

– Вот он, – я вытащил из сумки диск и подал Димону. – Это копия. Оригинал остался у моего друга в том мире, именно его молитвами я сумел попасть сюда.

– Хочешь сказать, что твой приятель расколол мою программу?

– Расколол.

– Щедра Русь-матушка на гениев… Так, едем ко мне. Я должен посмотреть диск.

– Не вопрос. Может, это тебя убедит сделать так, как я прошу.

По дороги с Кропоткинской в Сокольники мы почти не разговаривали. Просто тряслись в вагоне метро. Димон уткнулся в свой коммуникатор, а я думал об Алине, о Тоге и о том, что происходит сейчас в той реальности. Больше всего я боялся ошибки. Мне становилось не по себе от мысли, что я все неверно рассчитал, и Тоги и Алины уже нет в живых. Если так, до конца жизни себе этого не прощу.

Ага-ага, если узнаю. Вернуться обратно в тот мир я вряд ли смогу.

Тут только я со всей очевидностью понял, что навсегда потерял Алину. Если Димон откажется от своего эксперимента, мир Алины Кис просто не появится в Большой Ойкумене, и среди порталов, открытых Мастером в Кубикулум Магисториум, не будет того, что привел нас с Тогой к окраине Зонненштадта. Если же я уговорю Димона изменить первоначальный сценарий, будет ли в нем место моему ядерному ангелу? Эта мысль так больно обожгла меня, что захотелось закричать. Броситься с кулаками на этого сопливого батана, уткнувшегося в коммуникатор. На этого сраного компьютерного гения, которому я обязан лучшими и худшими мгновениями своей жизни. Но что это может теперь изменить?

Увы, уже ничего.

– Наша остановка, – Димон ткнул меня в плечо.

Я вышел за ним из вагона, точно сомнамбула. Не помню, как мы добрались до автобусной остановки, потом ехали куда-то, вошли в подъезд московской многоэтажки, поднимались на лифте. Димон отпер дверь, и я вошел в однокомнатную квартиру, которую украшали три сверхнавороченных компьютера. Димон включил все три разом.

– Садись, – он показал мне на ободранное котом кресло. Сам кот вышел из кухни, обошел меня и, решив, что я не стою его внимания, важно удалился. – В холодильнике есть пиво, если хочешь.

– Перебьюсь без пива, – я зажег сигарету и сел в кресло. Димон вставил диск в дисковод. Я услышал его приглушенный вздох.

– Все верно, это он, – сказал программист. – Вот теперь я верю каждому твоему слову, если только вы с Елкой не надумали меня разыграть.

– Я не знаю никакой Елки, честно говорю.

– Сейчас проверим, – Димон достал трубку, набрал номер. – Алло, Елешка, чем занимаешься? Есть тема. У меня тут один чел сидит, прикинь, он притащил мне нашу программу…Один в один, реально. Случайный перехват идей исключен, он не программер. Послушай, ты… Точно? Вспомни, может… – Димон поднял на меня глаза, убрал мобильник. – Отключилась.

– Я ж тебе говорю, я никакой Елки не знаю. Так что хватит дурака валять. Что будем делать?

– Ничего. Эксперимент откладывается. – Димон достал из ящика коробку с дисками и показал мне DVD-диск, подписанный черным фломастером. – Вот оригинальный «Альтер Эго». А вот твоя копия. Это одна и та же программа. Значит, все, что ты рассказал, чистая правда. Блин, Самурай и Влад будут недовольны, они уже губешки раскатали на суперсафари по виртуалу.

– Влада в том мире сожрал оборотень. Я сам нашел его кости.

– У тебя есть доказательства?

– Представь себе, – я положил на стол сломанный «Вокстел», тот самый, что нашел в берлоге Люпи близ Данделе. Теперь телефон снова стал телефоном, как ему и полагалось в технологической реальности. – Его трубенция. Лежала среди его же мослов. Не думаю, что после этого он будет настаивать на переходе в виртуал.

– Да, умеешь ты убеждать людей. Водки хочешь?

– Наливай.

– Самурай, Влад и Елка должны подъехать к восьми вечера, – сказал Димон, доставая из обшарпанного серванта бутылку «Смирнофф» и пыльные стопки. – Мы еще планировали обсудить возможные варианты нашего импакта, а потом сделать пробный запуск программы. Так что время у нас есть. Подождешь у меня, или есть другие планы?

– Подожду здесь, – я все еще не доверял Димону. Мало ли что у него на уме? Лучше перестраховаться. Вряд ли эти умники отважутся химичить с программой в моем присутствии. Если что просеку, я не я буду, но все три компа Димона превратятся в начинку для мусорного ведра, и никакой ОМОН меня не остановит.

– Дело твое, – Димон разлил водку по стопкам. – Откровенно говоря, я тебе рад. За знакомство?

– Знаешь, что самое смешное? – Я взял рюмку, внимательно посмотрел на Димона. – Мы ведь с тобой уже знакомы. Только тогда тебе было пятьдесят четыре года.

– Ну, теперь есть возможность познакомиться со мной в молодости, – Димон залпом выпил водку и потянулся за сигаретами. – Правда твоя, я когда-нибудь загнусь от сердечного приступа. Слишком много курю.