"Николай Николаевич Шпанов. В новогоднюю ночь ("Из похождений Нила Кручинина") " - читать интересную книгу автора

Вельману. Вельман пользовался репутацией человека, преданного своим
хозяевам - акционерному обществу, владевшему станцией. Номинально это
акционерное общество было отечественным, но фактически оно являлось едва
замаскированным дочерним предприятием американской монополии, ещё задолго до
войны внедрившейся в энергетику этой страны. То. что враги не взорвали
станцию, объяснялось, по-видимому, желанием сохранить ценное сооружение для
его хозяев, если они скоро вернутся. А если нет. то уж... станция взлетит на
воздух вместе с новым персоналом и охраной. По-видимому, таков был замысел.
Между тем Вельман утверждал, что плана у него нет, а новые власти по
вполне простительному либерализму, не желая компрометировать Вельмана, не
дали приказа обыскать тайники в бюро директора, расположенном на самой
станции, или помещения самой централи. К тому же новая полиция боялась,
чтобы каким-нибудь случайным замыканием не вызвать взрыва всего сооружения.
И вот полчаса тому назад дежурный полицейский офицер, делавший обход
своего участка, куда входила станция, донёс, что убит секретарь Вельмана и
не где-нибудь, а в служебном бюро директора, в здании станции.
- Когда? - спросил Кручинин.
- Почти на глазах этого офицера. Офицер говорит, что...
Кручинин перебил:
- Все остальное расскажет сам офицер.
Подъехали к станции. Это было огромное здание в готическом стиле,
сложенное из неоштукатуренного кирпича и больше походившее на старинную
кирху, чем на электроцентраль.
В просторном турбинном зале бездействующей станции царила тишина. Из
предосторожности даже ток для освещения здания подавался теперь извне.
Все невольно примолкли.
Их вёл немолодой уже, очень смуглый лейтенант полиции, с лихо
закрученными "а ла Вильгельм второй" усами, до того чёрными, что они
казались крашеными. Форма на лейтенанте, в отличие от его новоиспечённого
шефа, сидела вполне исправно.
Этот усатый брюнет и был офицер, обнаруживший убийство. Он не
производил впечатление новичка в своём деле. Держался он спокойно и
уверенно, даже, как показалось Грачику, с дозой некоторого пренебрежения к
своему начальнику.
На половине пути шеф полиции, спохватившись, что не представил гостям
своего лейтенанта, сказал:
- Это - Круши. Один из наших лучших офицеров.
С этими словами шеф приподнялся на цыпочки, чтобы покровительственно
похлопать лейтенанта по плечу.
Пока шли длинными переходами и поднимались по лестнице на третий этаж,
где было расположено бюро директора, лейтенант Круши не спеша рассказывал
то, что знал:
- Делая обход этого участка, я заметил в одном из окон станции свет. Я
знал, что по приказу полиции внутрь здания никто без особого разрешения
допускаться не должен. Мне показалось маловероятным, чтобы такое разрешение
понадобилось кому-нибудь за полчаса до Нового года. Я и сам-то спешил
покончить с обходом, чтобы успеть забежать в какой-нибудь ресторанчик, раз
уже нельзя было встретить это событие дома. Однако пройти мимо этого
освещённого окна, не узнав, почему оно освещено, я не мог. Что-что, а уже
службу-то я знаю... двадцать четыре года... с того самого дня, как покончил