"Николай Николаевич Шпанов. Пятьдесят бесконечностей " - читать интересную книгу автора

Колонна вражеских танков, сопровождаемая вереницей машин с пехотой,
двигалась лесною дорогой. Прохор сразу нашёл противника и вывел на него свою
девятку. Немцы открыли обычный для них ураганный огонь. "Ильи" шли над
сплошным морем мигающих вспышек зенитных пулемётов и автоматических пушек.
Но ничто не могло предотвратить третьей и четвёртой атаки Прохора. Его
штурмовики проносились над самыми вражескими машинами, обдавая их огненным
душем своих мощных батарей. Под ударами пушек смолкали башни. Бомбы и
снаряды рвали гусеницы, переворачивали танки, поднимали в воздух и швыряли
на деревья грузовики с пехотой. Люди повисали на сучьях, добиваемые густыми
очередями штурмовиков. Так били "Ильи" на протяжении двенадцати-пятнадцати
километров дороги, занятой немецкой колонной.
На четвёртом заходе Прохор понял, что у него повреждено хвостовое
оперение. По-видимому, руль направления был заклинён. Прежде чем Прохор
сумел проанализировать происшедшее, волна горячего масла хлынула на козырёк.
"Попадание в мотор", - отметило сознание. Через две-три секунды сквозь
козырёк уже ничего не было видно. Новый удар немецкого снаряда разнёс борт
кабины. Прохор почувствовал крепкий толчок в плечо, и тепло пошло по левой
руке в перчатку. Почти одновременно показалось пламя на крыле и внутри
кабины. Прохор глянул на приборы. Большинство стёкол на доске было разбито.
Стрелочка масляного манометра, нервно вздрагивая, бежала влево. Масло
катастрофически быстро уходило. Через несколько минут мотор будет сухим. Но
пока остаётся хотя бы один патрон в пулемётах и снаряд в пушке, Прохор не
бросит немцев! Он всадит в них весь запас металла и взрывчатых веществ, чего
бы это ему ей стояло! "Илья" снова подходил к голове колонны. Мотор ревел,
вырабатывая последние капли масла. Прохор заставлял себя думать только о
предстоящей последней атаке, хотя пламя охватывало уже почти всю кабину. У
Прохора тлели брови, меховая опушка шлема. Он чувствовал нестерпимый жар на
губах. Удушливый дым разъедал нос и горло...
Но вот замолчали пулемёты "Ильи". Боекомплект израсходован. Только
теперь Прохор подумал о том, что нужно потушить пламя. Огонь снаружи он
быстро сбил форсажем, но что можно было сделать с пламенем, бушевавшим
внутри кабины? Жар становился нестерпимым. Одною рукою Прохор закрыл лицо,
думая только о том, чтобы вытянуть теперь к своим. Но в тот самый момент,
когда он уже отвернул от разгромленной вражеской колонны, в поле его зрения
попало серебряное облачко, вьющееся над второю дорогой: с лесной просеки на
неё втягивались немецкие грузовики с танками. Неужели немцам удалось скрытно
выйти на другую дорогу в наш тыл?! Если так?!. Прохору не хотелось далее
думать о том, что будет, если эта клешня вражеского охвата останется
неразгромленной. Он не колеблясь снова развернул машину. Через несколько
секунд "Илья" на бреющем подходил к новой колонне. Сближение измерялось
долями секунды. Прежде чем кто-либо на земле мог понять, что происходит,
штурмовик снизился настолько, что его бронированное брюхо прошлось по
нескольким грузовикам, давя и ломая вое, с чем приходило в соприкосновение.
Корпуса автомобилей, чехлы над ними, плотно садящие в грузовиках пехотинцы -
все превратилось в страшное месиво, трещащее, звенящее, воющее животным воем
страха и боли.
Вслед "Илье", уносившему на плоскостях, на фюзеляже, на радиаторе куски
дерева, обрывки металла и клочья зеленого шинельного сукна, неслись сотни
снарядов автоматических пушек. По тому, как вздрагивал фюзеляж его
искалеченной машины, Прохор мог судить о попаданиях неприятельских