"Николай Николаевич Шпанов. Слепень " - читать интересную книгу автора

спасти себя, чтобы завтра снова в бой...
Прицельная очередь резанула по фюзеляжу. Прохор бросает машину в
открывшуюся справа ложбинку. Немец справа проскакивает над головой, едва не
задев преследуемого. Ложбинка тесна. Винт рубит ветви деревьев, кусты. За
самолётом остаётся полоса оголённого леса - листья сорваны струёй от винта.
.
Рядом с самой кабиной вспыхивает молния - снарядный разрыв. Осколок
рассекает бровь. Кровь заливает глаза. Ничего не видно. Прохор почувствовал,
что мазанул машиной по кустам. Беречься земли. Но кровь стекает на глаза;
багровый полог застилает все. Выхода нет - впереди только кровавый туман.
Нужно садиться. Прохор проводит рукой по глазам. Сверкнул свет: просека.
Зашёл на посадку. Один за другим два снаряда рвутся у самой головы. Осколки
впиваются в затылок, в руки, в колени. Последним усилием Прохор выравнивает
машину. Она бреет по вершинам леса. По стальному животу самолёта бьют ветки
и сучья. А сверху, ясно слышные теперь сквозь гул притихшего мотора,
беснуются пулемёты четырех "Мессеров". Впереди, перед самым лицом,
вспыхивает молния, гремит оглушающий взрыв. "Пушка "Мессера", - отмечает
создание. Лицу становится жарко. Все плывёт в багровом покое...

II

Выслушав доклад о том, что Прохор не вернулся с задания, полковник сжал
зубы. Загорелое лицо, налившись кровью, стало ещё пунцовее, глаза сделались
маленькими и злыми: слепень не вернулся! Полковник знал, как трудно
вырваться из цепких лап семи преследователей, и всё-таки сказал:
- Вернётся. - Он хотел придать своему голосу уверенность.
Может быть, кое-кто и поверил ему, но я-то видел, что сам он думает
совсем не то, что говорит.
Прошли сутки, другие. В каждом возвращающемся самолёте мы хотели видеть
истребитель Прохора, хотя все уже знали, что общий любимец погиб. Кое-кто
повторял за полковником:
- Может быть, вернётся...
- А то нет!.. - бодро говорил полковник, и глаза его снова загорались
злым огоньком мести. - Если в нём есть хоть капля крови, будет здесь...
Противник продолжал ожесточённое наступление в обход Вязьмы. Голова его
танковой колонны, пробив, как тараном, наше расположение, застряла на лесных
дорогах. То и дело взлетали ваши штурмовики, чтобы долбить по этой панцырной
голове. Противник знал, что едва ли не самым страшным врагом его танков
являются советские штурмовики. От них невозможно укрыться ни в лесах, ни в
болотах. Их бомбы и пушки настигают везде. Переворачивают танки, рвут
гусеницы, вдребезги разносят машины с мотопехотой. Противник стремился
парализовать штурмовики на их аэродромах. То и дело рвался он к нашей точке,
пользуясь каждым облачком. А облаков сегодня, как назло, много. Тяжёлым
пологом мчатся они над нами, время от времени рассыпаясь тонкой снежной
крупой, уныло стучащей по крыльям самолётов, затвердевшим листьям засыпающих
на зиму деревьев, по стёклам землянок.
Вдали ухнула очередь разрывов, другая. Немец ошибся. Бомбы легли совсем
не в тот лес, где прячется аэродром. Не успели мы по звуку определить, куда
развернулись бомбардировщики, как слышим совсем низко, над самым леском,
стрекотанье небольшого мотора. Ошибиться нельзя - это связная машина. Кто бы