"Сломанная корона" - читать интересную книгу автора (Астахов Андрей Львович)

Глава тринадцатая. Long Live Rock`n`Roll и разговоры по душам.

Судя по тому, как профессионально леди Гризельда взялась лечить у меня абстинентный синдром, обитатели усадьбы «Два голубка» в подобном состоянии бывали довольно часто, и технология вывода из тяжелого бодуна была отработана безукоризненно. Для начала было купание в горячем бассейне, причем леди Гризельда и обе служанки составили мне компанию. К счастью, Гризельда, поняв мое состояние, сжалилась надо мной и не стала грузить меня разговорами о будущем браке с ее сыночком, зато очень активно принялась обсуждать мои внешние данные.

– Ты просто прелесть, милая, – заявила она. – У тебя чудесная кожа и потрясающая фигура! Всегда мечтала иметь такую. Моему обалдую определенно повезло. Кстати, нескромный вопрос, – тут он приблизила лицо к моему уху и перешла на шепот, – вы с Джарменом спите?

– Нет, – совершенно искренне сказал я.

– Нет? – Надо было видеть лицо Гризельды в эту секунду. – А он сказал…

– Джарми обманщик, – сказал я. – Я порядочная девушка. Никакого секса до свадьбы!

– Боже! – Гризельда была явно ошеломлена. – Никогда не поверила бы, что еще остались на свете такие порядочные девушки! Да Джармен просто молиться на тебя должен.

– Благодарю, мадам, – промямлил я, лежа в воде на спине и чувствуя, как в меня возвращается жизнь. – И не хвалите меня больше, чем я того заслужила. Вы тоже прекрасно выглядите.

– Разве? – Гризельда игриво и обольстительно вытянулась на мраморном бортике бассейна. – Ах, родная, как это приятно слышать, хотя я думаю, что это вежливость заставляет тебя так говорить. Возраст, будь он проклят! А ведь в твои годы я была настоящей очаровашкой. Какие у меня были волосы, какая попка! Помню, в каком шоке был отец Джарми, когда я впервые перед ним разделась! Но у тебя попочка просто совершенной формы. И эта татуировка на пояснице так эффектно смотрится! Очаровательная пошла у молодежи мода, мне нравится.

Я промолчал – тепло бассейна меня так разморило, что я был не в состоянии говорить. Да и не было у меня никакого желания обсуждать с Гризельдой ягодицы Марики и ее собственные прелести (хотя у нее даже на пятом десятке было на что взглянуть, реально!) А потом были массаж, который организовала мне здоровенная бабища с лицом Шрека – видимо, штатный массажист дома Крейгов, – и обед из устриц, холодного супа навроде окрошки, приправленный парой бокалов отличного белого вина (на этот раз никаких коктейлей, мать их!), и они вернули меня в мир живых людей.

За столом Гризельда заговорила о свадьбе.

– Мы можем сыграть ее хоть сегодня, – сказала она, – однако Джарми просил немного времени для того, чтобы все как следует подготовить.

– Подготовить? – меланхолически заметил я.

– Именно. Сын очень серьезно относится к вашему бракосочетанию. Открою тебе секрет, милая – он заказал для обручения особенное кольцо. Оно будет готово через неделю, и Джармен официально попросит твоей руки – он мне так сказал.

– Очень мило с его стороны, – сказал я, гоняя вилкой по тарелке жареную улитку.

– Джармен хочет, чтобы ваша свадьба была достойна вашей любви, – напыщенно произнесла Гризельда. – И я этого хочу не меньше. Можешь ни о чем не беспокоиться, все будет просто великолепно.

Было уже далеко за полдень, когда дав Гризельде клятвенное обещание приехать в гости на уик-энд и получив от «свекрови» сотню поцелуев, я в сопровождении Крейга отправился в город. Чертов Ромео достал меня до колик в печенке, но мне пришлось терпеть его общество, и только после того, как мы въехали в город, я заявил, что дальше поеду один.

– Почему? – тут же осведомился Крейг. – Я бы мог побыть с тобой, у меня нет никаких дел.

– Зато у меня они есть. Я сопровождаю одного очень могущественного мага, и он будет недоволен, увидев тебя.

– Мага? – Крейг перестал улыбаться. – Мага ли? А может, Алекто Фра-де-Леоне тебя ждет?

– Может быть, – Я обрадовался возможности разозлиться. – А тебе-то что?

– Я думал, мы все с тобой решили.

– Джармен, прошу, не действуй мне на нервы. Давай каждый займется своим делом. Ну, пожалуйста, не сердись, – я подкрепил свои слова самой обольстительной улыбкой. – Хорошо? (Ох, и надоел ты мне, но пропуск во дворец Жефруа мне нужен позарез!)

– Я не хочу, чтобы у нас друг от друга были тайны, – сказал Крейг.

– Их нет! Честно-честно.

– Марика, я так тебя люблю! – вздохнул несчастный. – Когда мы встретимся?

– Когда ты достанешь для нас приглашение на бал в королевский дворец.

– Тогда я сейчас же займусь этим, – пообещал Крейг. – Где мне тебя искать?

– Я сама тебя найду. Завтра приеду в ваше поместье, согласен?

– Я буду с нетерпением ждать тебя, любимая. До завтра?

– Баюшки! – Я послал парню воздушный поцелуй, помахал рукой и поскакал по улице к центру.

Тога был в гостинице.

– Была бурная ночь? – тут же спросил он.

– С чего ты взял?

– У тебя глаза натекли.

– Праздновал днюху любимой свекрови, – сказал я, сбрасывая катану и вакидзаши на кровать и усаживаясь рядом. – С ума сойти, какую мерзость они тут пьют!

– А у меня отличные новости, – заявил Тога и сунул мне местную газету. – Читай, вот здесь.

Я прочел. Объявление на первой странице гласило, что по высочайшему приглашению его величества короля Жефруа популярная эльфийская певица Шагирра прибыла в Жуайе и в праздничный вечер Самахейна даст единственный концерт в королевском замке Дансбург. Распространение входных билетов уже началось.

– Значит, Хатч здесь? – Я испытал огромную радость. – Круто! Наконец-то мы сможем собраться вместе.

– Я о другом подумал, – заметил Тога. – Ты говорил, что с Шагиррой у тебя вроде как дружба. Что если попросить ее помочь нам попасть в замок?

– Мысль! – Я аж вскочил на ноги. – Отличная идея, брат. И Крейг мне теперь до лампочки. Пошли!

– Куда?

– Встретимся с Шагиррой. Не будем терять времени.

Узнать, где остановилась Шагирра, было легко, и уже через четверть часа мы с Тогой, сгорая от волнения, вошли в холл гостиницы «Король Лорель». Шагирра снимала апартаменты на втором этаже. Еще на лестнице я услышал то, чего в этом мире никак не ожидал услышать – виртуозные овердрайвовые запилы на гитаре в духе Ингви Мальмстина или Луки Турилли. Звуки шли из-за двери одного из номеров. Черт, неужто Хатч где-то «Фендером» и мощной примочкой обзавелся?

Наш друг сидел на кровати и драл струны. Он аж в ступор впал, когда увидел Тогу и меня. А потом отбросил свой «Эко», вскочил на ноги, сдавил Тогу в объятиях и долго его тискал. Лицо у него просто светилось счастьем.

– Наконец-то! – восклицал он. – Блин, как я соскучился, Толян! А я думал, ты все еще в Орморке. Леха рассказывал, как вы там отжигали.

– Был там, вот, сюда приехал.

– Отличный звук, – заметил Тога, глядя на «Эко» Хатча. – И как тебе удалось его получить?

– Оставил шесть струн из двенадцати и попробовал по совету акустика Шагирры преобразовать звук через вот эту штуку, – Хатч показал на слабо светящийся зеленоватый исмэн, вложенный в кармашек на ремне гитары. – Хрен его пойми, как эта штука действует, но звук получается совершенно чумовой. Весь спектр гитарных примочек от банального флэнжера до чисто виолончельного звучания. Четвертый день от новых возможностей просто кипятком писаюсь.

– Любопытно, – изрек Тога.

– А где Леха? – спросил Хатч.

– А ты как думаешь? – осведомился я.

– Опять тайны! – Хатч подскочил ко мне и чмокнул в щеку. – Прости, Марика, я не поздоровался с тобой. Так он тебя все-таки освободил? Круто, блин!

– Скорее, он меня занял, – хмыкнула Марика.

– Что? – не понял Хатч.

– Леха перед тобой, – сказал Тога, усаживаясь на стул.

– Передо мной? – Хатч непонимающе посмотрел на меня, потом повернулся к казанцу. – Разыграть решили?

– Валерчик, ты только послушай меня спокойно, – сказал я и начал излагать историю того, как я стал Марикой. Подробно, обстоятельно, не пропуская ни одной подробности. Интересно было по ходу следить за выражением лица Хатча.

– Ну и падла этот Мастер! – воскликнул Хатч, когда я все изложил. – И что же ты теперь будешь делать?

– Вот это и есть главная тема, – сказал я и показал ему корону. – Надо найти камень из этой короны. Мы знаем, что он хранится в замке Жефруа. Найдем камень, я смогу вернуть себе свое тело, весь этот холивар закончится, и мы сможем вернуться домой. Нужна помощь Шагирры.

– Ждите здесь, – сказал Хатч и выскочил в дверь.

Отсуствовал он минуты три и вернулся с Шагиррой. Судя по всему, Хатч уже успел объяснить эльфийке ситуацию, потому что Шагирра, не задавая никаких вопросов, сразу заговорила о деле.

– Чем я могу тебе помочь, Нанхайду? – спросила она, глядя мне в глаза.

Я колебался секунду, а потом решился и достал из сумки корону.

– Вот, – сказал я, протягивая корону певице. – В ней все дело.

– Погоди, – Шагирра взяла артефакт, и на ее прекрасном лице отразилось овладевшее ей искреннее изумление. – Как? Откуда она у тебя?

Я рассказал девушке про Салданаха. Про то, как ко мне попал сапфир из короны, и как мы с Крейгом добыли топаз. И еще про бриллиант, принадлежащий теперь лансанскому королю.

– Мне надо попасть в королевскую сокровищницу, Шагирра, – сказал я. – Просто необходимо. Это моя последняя надежда. Не раздобуду вовремя алмаз, не восстановлю корону, и все пойдет прахом. И для меня, и для вас.

– А что случилось с куклой? – спросила Шагирра.

– Она у Шамхура Риската. Это был план Салданаха, он передал мне поддельную куклу. Но через два дня наступит Самахейн, и кукла не оживет. Рискат поймет, что его обманули.

– И начнется то, о чем сказано в пророчествах, – прошептала Шагирра. – Dier L`Angwyann, День Падения в Бездну. Время боевых рогов и кровавой стали. Последние времена для моего народа.

– Шагирра, – сказал я, – я хочу помочь. Но и мне сейчас нужна помощь. Я должен попасть во дворец.

– Ты думаешь, я в состоянии помочь тебе?

– Я прочел, что вы даете в Дансбурге концерт в праздничный вечер. Я мог бы пройти туда под видом музыканта.

– Я понимаю. Но Гаспар уже получил от королевского управляющего именные пропуска в замок. – Шагирра посмотрела на меня виновато и беспомощно. – Десять пропусков, для меня, музыкантов, магов-акустиков и самого Гаспара. Хотя погоди… Валерэль, – обратилась эльфийка к Хатчу, – пригласи сюда Гаспара, прошу.

Хатч смотался за администратором эльфийки в мгновение ока.

– Что ты задумала? – спросил я Шагирру.

– Я скажу ему, что решила взять тебя на подпевку, – заявила певица. – Ты умеешь петь?

– Вообще-то раньше умел, немного. Но тогда у меня было другое тело, и я…

– Я тебе сразу говорю, зайка – у меня абсолютное сочетание слуха и голоса, – вмиг отозвалась Марика. – У меня нет ни того, ни другого.

– Наверное, я не смогу петь профессионально, – скромно заметил я.

– Сейчас придет Гаспар, и поговорим, – ответила Шагирра.

Гаспар, как всегда слащавый и роскошно одетый, появился через пару минут. Он выслушал Шагирру, и я, признаться, подумал, что импресарио не станет кобениться. Но Гаспар оказался мужичком с норовом.

– Шагирра, милая, ты знаешь, что над этими вопросами я не властен, – сказал он, разведя руками. – Пропуска выдавались Лансанским Королевским Департаментом Развлечений, и подписывал их лично король. Вряд ли лорд-управляющий королевским замком согласится выписать еще один пропуск. В Лансане почти военное положение, и бюрократическая машина работает очень жестко. Исключения не сделают даже для нас, пойми! Пропуска все именные. Ты знаешь, милочка, что я бы охотно отдал твоей… знакомой свой пропуск, но там написано мое имя. Будет скандал, а скандалов я не допущу. Так что прости, солнышко, но так рисковать твоей карьерой и своей репутацией я не стану.

– Значит, ничего не получится, – сказал я. – Хорошо. Не волнуйся, Шагирра, я что-нибудь придумаю.

– Погоди, – Шагирра остановила меня повелительным жестом. – Гаспар, дело очень серьезное. Дело даже не в карьере. Это вопрос жизни. Ты человек, тебе этого не понять.

– О чем ты, милая? – не понял импресарио.

– О Марике. – Шагирра насупилась. – Она поедет в замок вместо Дайлин.

– Но с Дайлин у меня контракт! – взвизгнул Гаспар.

– Кто такая Дайлин? – шепнул я Хатчу.

– Бэк-вокалистка и любовница Гаспара, – ответил Валерчик. – Поздравляю, ты принят в группу!

– Я расторгла этот контракт, – спокойно сказала эльфийка. – Заплати Дайлин втрое, она свободна.

– Шагирра, – начал Гаспар, театрально заламывая руки, – прошу тебя, не делай глупостей! У Дайлин чудесный голос. Она просто феноменально поет. И вы с ней уже давно спелись, вы как одно целое. А эта… Марика – она же не сможет выучить все партии за оставшиеся два дня! Это безумие! Ты просто губишь свою карьеру. Ты будешь выступать перед самим Жефруа, пойми! Нам не простят провала.

– Мне плевать, – Шагирра ободряюще улыбнулась мне. – Или Марика займет место Дайлин, или я вообще не буду выступать. Выбирай, Гаспар.

Импресарио посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью, однако поле боя было явно за нами, и ему нечего было сказать. Пробормотав что-то себе под нос, Гаспар вышел, не затворив за собой дверь. Я подошел к Шагирре и, решившись, поцеловал ее в щеку.

– Спасибо, милая, – шепнул я. – Ты меня очень выручила.

– Ты действительно не умеешь петь? – спросила Шагирра.

– До тебя мне уж точно далеко.

– Не беда. Сегодня я напою твои партии на звуковой исмэн, а тебе надо будет только стоять не сцене и делать вид, что ты поешь.

– И тут фанера! – вздохнул я. – Есть одна проблема, Шагирра. Я не смогу стоять на сцене и петь даже под фонограмму. Как только я окажусь в замке, я буду искать способ проникнуть в сокровищницу и отыскать алмаз.

– Значит, я буду петь одна, – с улыбкой ответила эльфийка. – И каждый будет делать свое дело.

Вечер мы провели у Хатча. Шагирра ушла сразу после разговора с Гаспаром.

– До встречи, Нанхайду, – сказала она мне на прощание. – Жду тебя в этой гостинице утром в субботу. И ни о чем не беспокойся, просто доверься мне.

Я обменялся с Шагиррой прощальным поцелуем, и после ее ухода мы остались в номере Хатча втроем. Да и нам, по правде сказать, никто больше не был нужен. Хорошее белое вино, которым угостил нас Хатч, не сделало нас веселее, всеми владело уныние. Хатч пару раз предложил попеть старые любимые песни, вспомнив, как здорово мы это делали по дороге в Колошары. Однако спевки не получилось – Марика нисколько не покривила душой, когда сказала, что у нее нет ни голоса, ни слуха. У нее замечательно получалось бить проминжей Риската в лабиринте Ас-Кунейтры и преодолевать непреодолимые препятствия, но вот спеть правильно даже две ноты подряд она не могла. Поэтому Хатч отложил гитару, и остаток вечера мы говорили – вспоминали, что с нами случилось и пытались отгадать, что ждет нас в будущем.

– А знаете, мужики, – сказал внезапно Хатч, – я рад, что я вас встретил. Что было бы, если бы не случился этот самый Переворот Миров? Жил бы я как и прежде жил. Ходил бы на работу, на свой завод – гори он синим огнем! – искал бы шабашки, вечерами смотрел бы телек с женой и дочкой или в компьютерные игрушки рубился. По субботам в баню сходил, пивка бы выпил – и все воскресенье на диване. А в понедельник все сначала. А так я столько всего пережил! И на войну попал, и в немецком плену побывал, и от оборотней бегал, и с эльфами полабал. Впечатлений на три жизни хватит. А главное, – и тут Хатч оглядел нас с Тогой, – я с вами познакомился. И вот что я думаю. Если у тебя, Лех, получится, эту корону восстановить, мы опять вернемся домой, так?

– Ну, так, – ответил я, думая о своем.

– А вернемся-то мы каждый в свой город. Я к себе в Нововолжск, ты в Питер, Толян в Казань. Развалится наша компания, – Хатч вздохнул. – Когда еще встретимся.

– По-моему, ты немного торопишь события, – заметил Тога, двигая пальцем стакан с вином по столешнице. – Лехе надо еще свое тело вернуть.

– Надо, – сказал я.

– Лех, – робко спросил Хатч, – ты только не обижайся, но каково это – быть девушкой?

– Ты ему все подробно расскажешь, милый? – осведомилась Марика.

– Валерчик, давай не будем об этом, – ушел я от ответа. – Лучше выпьем. За нас!

Пилось мне плохо – я еще не восстановился после вчерашнего кошмара у Гризельды, поэтому из трех припасенных Хатчем бутылок мы едва-едва осилили одну. Хатч снова взялся за гитару, начал наигрывать какие-то меланхолические переборы, которые вполне соответствовали нашему смурному настроению. А я достал из сумки корону и положил ее перед собой на стол. И тут…

– Мужики, – сказал я, поняв, что сейчас узнаю что-то очень важное, – а тут какая-то надпись появилась!

Действительно, на внутренней стороне обода короны была надпись, сделанная эльфийской скорописью – и как я раньше ее не заметил? Или же она до поры до времени была скрыта, и вот проявилась непонятным образом? Я разобрал эту надпись и прочитал текст вслух – это были стихи на староэльфийском наречии.

– Очередная пророческая хрень, – вздохнул Тога. – Бабка Ванга говорила, вот и все дела.

– Нет, Тога, эта надпись здесь неспроста, – сказал я, рассматривая корону в поисках еще каких-нибудь надписей. – Колдуном буду, но вчера этих стихов на ободе не было.

– Чем дальше в лес, тем злее партизаны, – сказал Тога. – Я бы не стал на этом заморачиваться, Лех. Надо поспать. Лично меня что-то плющит жутко. Нам надо идти.

– Твоя правда, – сказал я и сунул корону обратно в сумку. Встретился взглядом с Хатчем: вид у нашего менестреля был самый расстроенный. – Не получится из меня рок-звезды, Валерчик. А помнишь, как мы зажигали в замке Гранстон!

– Да, клево было, – Хатч улыбнулся. – Баронесса аж расплакалась.

– Ага, вспомни еще, с какой физиономией ты меня целовал в тот вечер, Осташов, – съехидничала Марика. – Я-то запомнила хорошо!

– Нам пора, – сказал я. – Будь здоров и до встречи!

Хатч проводил нас до выхода из гостиницы. Мы с Тогой добрались до своего приюта и разошлись по комнатам – нам вроде как и нечего было друг другу сказать.

Заснул я не сразу – долго ворочался, и почему-то у меня из головы не шли странные стихи, появившиеся на короне Амендора. Что это, очередная головоломка, которую предстоит решить? Впервые я не мог согласиться с Тогой насчет того, что в тексте на короне нет никакого смысла. Теперь, когда мне осталось последнее, главное испытание в этой странной игре, я чувствовал, что должен с особым вниманием присматриваться ко всему, что творится со мной и вокруг меня. Любая мелочь имеет значение. Пока же все у меня подозрительно легко получается. Мне без особого труда удалось напасть на след алмаза Меар; я без особого риска и усилий сумел расколоть на важную инфу любвеобильного Нико, быстро и без особых препон нашел способ попасть в королевскую резиденцию Дансбург. Или это у меня паранойя начинается, и мне везде чудится приготовленная для меня неведомыми силами западня?

– А она красивая, – внезапно сказала Марика.

– Кто? – не понял я.

– Эльфийка. Куда красивее меня. – Марика помолчала. – Эльфы вообще красивый народ.

– Ты что, на комплимент напрашиваешься?

– Лешенька, я о другом думаю, – мне показалось, что голос Марики слегка дрогнул. – Мы найдем бриллиант, восстановим корону, ты отдашь ее Салданаху, получишь обратно свое тело и все?

– Не понимаю, о чем ты.

– Что сегодня твои друзья говорили? Ты восстановишь корону и вернешься к себе, в свой мир. А как же я?

Я не ожидал этого вопроса. И ответить мне было нечего. Марика сразу почувствует фальшь, а мне не хотелось ее обманывать. Ну, зачем, зачем она задала мне этот вопрос?!

– Мои друзья? – Я лихорадочно искал нужные слова. – Да, они вернутся домой. А вот я – не знаю.

– Не знаешь? – Марика была удивлена.

– Видишь ли, сладкая моя, у меня в том мире ничего нет. Ничего такого, ради чего я бы хотел туда вернуться. У Хатча есть жена и дочка, они его любят, и он их тоже. У Тоги масса талантов, и он наверняка реализует их однажды – станет известным изобретателем или мастером на все руки. А в моей жизни ничего хорошего нет.

– Как нет? Разве у тебя нет близких, друзей, семьи?

– Нет. Мой отец умер, когда я был еще маленьким, мама умерла несколько лет назад. Жены у меня никогда не было. Все, что у меня есть – это моя наука и мой компьютер, благодаря которому я и попал сюда. Так что я ничего не потеряю, если не вернусь обратно в свой мир.

– И ты не будешь по нему скучать?

– Наверное, буду. Но ты же поможешь мне справиться с тоской-печалью?

– Странно, но ты никогда мне не рассказывал о своем мире. Какой он?

– Совсем непохожий на твой. В нем нет драконов, единорогов, мудрополитена, эльфов и магии. Там нельзя перемещаться в пространстве через порталы и жить в чужом теле. Но в моем мире есть много других вещей, которых нет здесь: некоторые из них хорошие и полезные, некоторые – не очень.

– Леша, а как ты думаешь, я бы смогла жить в твоем мире?

– Ты? – Не знаю почему, но меня очень взволновали слова Марики. – Почему ты спросила?

– Просто подумала. Если ты попал в наш мир, то, значит, и я могу попасть в ваш. Я ведь маг, хоть и не особенно квалифицированный и могущественный.

– Ты это серьезно?

– Вполне. В успехе я не уверена, но попробовать можно.

– Нет, Марика, не надо. Не давай мне надежду.

– Ты боишься стать счастливым?

– Я давно вычеркнул это слово из своего словаря. – Я помолчал. – Знаешь, я думаю, что только с тобой я по-настоящему счастлив. Наверное, поэтому меня беспокоит то, что должно произойти послезавтра. Я еще не знаю, что со мной…. с нами случится, но только это будет точка невозвращения. И я боюсь… боюсь…

– Чего, Лешенька?

– Что потеряю тебя, Марика.

– Милый мой, любимый! Не думай об этом. В конце концов, я всего лишь проминж, искусственное существо.

– Не говори так! Когда я сравниваю тебя с теми женщинами, которых знал в той, прежней своей жизни, мне кажется, что это они были бездушными бесчувственными куклами по сравнению с тобой. Ты удивительная. Ты самая прекрасная, самая невероятная девушка во всех мирах Большой Ойкумены.

– В самом деле? Было время, когда ты меня боялся.

– Было, – признался я. – Но я тогда тебя еще не знал. Сейчас я благодарю Мастера за то, что он однажды тебя ко мне приставил.

– Благодаришь? А ведь этот скот все абсолютно правильно просчитал.

– Что именно?

– Ты очень хочешь это знать? Хорошо. Когда я в облике Куршавели пообщалась с тобой в замке Гранстон, я очень быстро тебя расшифровала. Если честно, ты показался мне наивным, простым и очень доверчивым парнем. Ты идеально подходил под свой статус «лох» – уж прости! Когда ты сбежал из замка, я отправилась в Саграмор и встретилась с Мастером. Естественно, рассказала о тебе, о том, как ты обнаружил книгу. Тут и покойный Вард Хельсер явился с донесением – опять же о тебе докладывал. – Марика помолчала. – Мастер тут же разработал план, по которому мне следовало стать твоей постоянной спутницей. Он получил данные Хельсера о твоей внутренней сути. Сукин сын сразу обратил внимание на то, что ты очень восприимчив к женским чарам, инстинктивно тянешься к красивым ярким эффектным девушкам с независимым поведением. Ты уникальный человек, Осташов – силой и принуждением от тебя ничего путного не добьешься. А вот любовь и красота заставят тебя свернуть горы, идти на любые риски и компромиссы. Так решил Мастер – и рассудил, что я идеально подхожу для того, чтобы направлять твои действия в нужном Магисториуму направлении. Я должна была все время контролировать тебя. Постараться сделать так, чтобы ты безгранично мне доверял, а потом использовать тебя в интригах Мастера. Остальное тебе известно – я к тому, что Мастер задумал вывести тебя из большой игры, превратив тебя в очередного графа Радулеску. Он предвидел, что в поисках камня Эль-Шаба ты непременно столкнешься с ставшей вампирицей Нуир-Эгатэ, и результат такой встречи мог быть только одним – ты стал бы Ночным Бессмертным. Это устраивало Мастера. Сделавшись вампиром, ты не смог бы влиять на события, миссия была бы провалена, и ты стал бы просто прислужником Мастера, его пешкой. Кстати, первоначально поиски камня были поручены мне – у меня иммунитет к укусам вампиров, и Мастер планировал с моей помощью заполучить Эль-Шабу, точно так же, как и книгу «Аль-Рисалат». Но что-то пошло не так. Сначала ты отказался пройти Евхаристию Кровью, а потом я почувствовала… поняла, что люблю тебя. Это было такое странное, такое непонятное чувство, что я саму себя испугалась. Я впервые влюбилась, понимаешь?

– Впервые? А как же Крейг?

– Там не было любви, Лешенька. С моей стороны уж точно. Я не солгала тебе, когда сказала, что не люблю его. Простое увлечение, любопытство, ничего больше. Ты моя первая и единственная любовь. Поверь мне.

– Марика, Марика! – Я закрыл глаза и попытался совладать с нахлынувшим на меня невероятным, немыслимым счастьем. – Не надо было этого говорить сейчас, не надо!

– Почему?

– Потому что моя решимость тает. Я больше не хочу продолжать Главный Квест. Я готов приползти к Мастеру, просить вернуть мое тело и все только ради того, чтобы навсегда быть рядом с тобой.

– Даже так? Ты не хочешь победить?

– Хочу. Очень хочу. Но боюсь, что цена победы будет для меня непосильной.

– Лешенька, мой милый, как же я тебя… Не думай ни о чем. Твоя битва стала моей битвой. Я помогу тебе. Мы с тобой одной целое, и только вместе мы сможем победить Мастера. Только так ты сможешь стать самим собой, тем человеком, которого я полюбила. А там пусть будет как будет. Сейчас уже поздно отступать. Ты не можешь, не должен. Нельзя останавливаться в одном шаге от цели…

Я проснулся с чувством острой тоски и какой-то потерянности. За окном светило солнце, время шло к полудню. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова стал самим собой, Алексеем Осташовым. Но потом я вспомнил, о чем говорил с Марикой перед тем, как провалиться в сон. Увидел свою руку, лежащую поверх одеяла, и понял, что чуда не произошло.

И все идет к тому, что в последнем акте этой странной пьесы чудеса буду совершать именно я.

Я – и никто другой.

Человек из другого мира, который нынешней ночью понял, что только в этой реальности наконец-то обрел настоящее счастье – и этим счастьем придется рискнуть. Только сейчас, за неполные сутки до последней предстоящей мне битвы я со всей ясностью понял, что я могу потерять.

Я слишком много терял в этой жизни. Я потерял Вику Караимову, Алину, Шамуа.

Смогу ли я, став самим собой, прожить без Марики?

Как мне быть?!

– Как мне быть, Марика? – взмолился я, стоя у зеркала и глядя на отражение. – Я боюсь…

Голос Марики прозвучал как эхо – тихое дрожащее «боюсь», поднявшееся на миг из глубин подсознания. Я ждал, что она скажет мне хоть что-то еще, и не дождался.

Пошли часы, минуты и секунды последнего дня саги под названием «Главный Квест»

Тяжело вздохнув, я начал одеваться.