"Леонид Ефимович Шестаков. Всадники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

"Беги, дурной, это не простуда, это тиф! Прочь от этого места, тут
погибель!.."
Севка шагает, не разбирая дороги, едва сдерживает ноги, чтобы не
побежать. Горько ему и нестерпимо стыдно, а ног не унять.
Остановился. Незнакомая окраинная улочка. Домишки, пустые
палисадники. В оконных стеклах горит солнце. Весна! "А Зина одна на
чердаке. Сбежал от нее, как последний трус. Как те шкеты. Назад, скорее
назад!"
Севкино внимание привлекли какие-то звуки. Музыка! Но на чем это
играют? Не гармонь, не балалайка, не скрипка. Повернулся к приотворенному
окну, задернутому занавеской, и заслушался.
Удивительная штука - музыка! Севка знает, что стоит на окраинной
улице Тюмени, а кажется, что не здесь. Чудится, будто эскадрон атакует
лавой. Вот вылетели с лесной опушки кони, стелются по земле, прижав уши, а
всадники привстали на стременах, вскинули клинки... Над плетнями
заголубели дымки выстрелов - это пехота белых... И вдруг - пулеметная
строчка. Словно дерюгу рвут...
Музыка смолкла, но она еще звучит в Севке. Храпят ошалелые кони,
свистит в Севкиной руке кнут, пулеметчик Федор Дроздов припал к "максиму":
та-та-та-та!
- Что ты стоишь тут, мальчик?
Очнулся Севка. Из отворенной калитки на него смотрит высокая седая
женщина.
- Это вы играли? - спросил.
- Я.
- А на чем?
- На рояле, мальчик. Я рада, если тебе понравилось. Хочешь еще
послушать?
- Ага!
- Так заходи, пожалуйста!
Сняв у порога шлем, Севка вошел в маленький домик, опасаясь, как бы
не затоптать лаптями крашеный пол.
- Вот он, волшебник! - указала старушка на рояль. - Ты разве никогда
не видел?
- Нет.
Пальцы ударили по клавишам, взлетели вверх, снова упали. И Севка
позабыл все на свете. Теперь ему почудилось, что оказался он в своем
поселке. Вернее, на лугу, возле речки, которая протекает через поселок.
Кузнечики в траве стрекочут, журчит на перекате вода, порхают бабочки,
пчелы, звеня, садятся на цветы, а стремительные ласточки так и режут
небо... И нет ни войны, ни забитых вокзалов, ни голода, ни болезней. Есть
только радость.
- Это Чайковский, - будто сквозь сон слышит Севка. - Еще играть?
- Нет! - спохватился он. - Спасибо... Вот если б вы позволили в
другой раз прийти...
Шел Севка обратной дорогой к бане - словно нес на себе тяжелый груз.
Музыка музыкой, а Зина-то одна. Что подумает, когда проснется? Клава
небось нянчилась с Севкой, как с маленьким. А он? Может, ей уже получше?
Хоть бы выздоровела!
Нет, не лучше. Солому как положил поверх пальто - так и лежит.