"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

- Да, я, а где Юлия Аркадьевна?
- Риточка, это она мне посоветовала с тобой поговорить, у меня к тебе
очень важное дело, -сказала Анна Эразмовна и сразу вспомнила, что почти теми
же словами начинала такой неудачный разговор с Олегом и Андреем.
- Извините, но у меня сейчас урок. Я пойду.
- Рита, я насчет Андрея.
Мгновенная метаморфоза произошла на глазах у Анны Эразмовны: взрослая
красавица превратилась в испуганного, неуверенного подростка.
- Рита, пойдем на бульвар, там будет удобнее.
Без единого слова Рита пошла за ней. Музыка, то веселая, то печальная,
сопровождала их до выхода из школы, улица встретила шумом моторов и скрипом
тормозов.

Бульвар был в двух шагах. Они обогнули памятник потемкинцам (в Одессе
его называют "Копейку нашел", хотите знать почему, приезжайте и посмотрите)
и подошли к Дюку. Повертев головой, Анна Эразмовна увидела слева свободную
скамейку и пошла туда. Рита покорно следовала за ней.
Молоденькие мамаши гуляли с младенцами, бабушки смотрели за детками
постарше, почти на каждой скамейке заседали члены клyбa "Кому за...". Анна
Эразмовна все не начинала разговор, и не потому, что была такая умная и
ждала, чтобы клиент созрел, а потому что была такая дурная и не могла найти
нужных слов.
Начала Рита:
- Вы откуда Андрея знаете?
Анна Эразмовна тяжело вздохнула и не спеша, по порядку, рассказала, кто
она, откуда знает Андрея, как ей жалко его маму и как она волнуется и за
него, и за Верочку, и за Елизавету Степановну.
- Я не знаю, как ты к Андрюше относишься... - сказала Анна Эразмовна и
запнулась.
Возраст от тринадцати до семнадцати - самый смутный, самый опасный в
жизни человека. Можно только догадываться, что происходит с детьми, которые
уже не дети и еще не взрослые, какие страсти бушуют в сердцах, какие тревоги
гнетут душу, какие глупости лезут в голову. В одном дворе с Анной Эразмовной
жила ее однокурсница. В семнадцать лет ее сын, домашний, благополучный
мальчик, повесился в коридоре собственной квартиры, так никто и никогда не
узнал почему. Анну Эразмовну особенно поражало то обстоятельство, что
ребенок много лет увлекался авиамоделированием, ходил в кружок при Станции
юных техников. Ей казалось, что такие дети не вешаются. А вот, однако же...
Две женщины, одна современного бальзаковского возраста (классический
бальзаковский возраст - тридцать лет), другая, по современным же меркам,
вполне взрослая (в двадцать лет ты уже старая дева), сидели в Одессе, на
бульваре, слева от Дюка, если смотреть из города, и справа, если смотреть с
Потемкинской лестницы, на скамейке с видом не на море, а на зубную
поликлинику и молчали.
- Я его люблю, и он меня любит, - прошептала, наконец, Рита.
Очень хотелось Анне Эразмовне взглянуть ей в лицо, такое юное и
прекрасное, но она постеснялась.
После этих слов дело пошло веселее, все-все рассказала Рита Анне
Эразмовне. Ребенок очень нуждался в носовом платке, и в каком-нибудь романе
героиня вытащила бы его, белоснежный и надушенный, из сумочки, но не только