"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

читает потрясшие ее в юности строки: "И каждый, кто на свете жил., любимых
убивал, один - жестокостью, другой - отравою похвал, трус - поцелуем, тот,
кто смел, кинжалом наповал" .

Глава десятая, в которой Анна Эразмовна пытается ввести в заблуждение
правоохранительные органы

В половине восьмого утра Анна Эразмовна тихонько выскользнула из дома.
Все еще спали, она вечером предупредила, что должна срочно перед работой
заплатить за переговоры, а то отключат телефон.
До райотдела транспортом ей было добираться неудобно, и она пошла
пешком. Сначала спустилась по Ольгиевской до линии 28-го трамвая, пошла по
Старопортофранковской мимо одного сквера (в Одессе их называют садиками),
потом мимо другого, потом мимо 2-го роддома, в котором родила своих
обожаемых деток, на остановке похвалила себя, что пошла пешком (28-го все
еще не было), и стала спускаться по улице Градоначальницкой, ранее
Перекопской победы. Ноги весело бежали вниз, прохожих было совсем мало,
прохладный утренний ветерок выдул из головы все мрачные мысли, и Анна
Эразмовна твердо решила, что главное - это жизнь и безопасность Андрея.
Милиция находилась рядом со Староконным базаром. По выходным она часто
ходила сюда с детьми смотреть рыбок и птичек, собак и кошек, хомячков и
морских свинок. Когда в доме перегорал утюг или тёк кран, муж искал в рядах
нечто электрическое или канализационное, и не было случая, чтобы не нашел.
Здесь и шмотки можно купить, и мелочевку всякую...короче, Староконный - это
блошиный рынок Одессы, и одесситы любят его всем сердцем.
Возле райотдела она на секунду остановилась, надела на лицо маску
библиотекарши и открыла дверь. Внутри было так пусто и уныло, как только и
может быть поутру в казенном доме. На одной из облупленных дверей она
прочитала табличку "О/У ОУР Литовченко В.А.", постучала и вошла.
За столом сидел спортивного вида мужик лет сорока с лицом, не
обезображенным интеллектом.
- Здравствуйте, Анна Эразмовна, проходите, садитесь.
Анна Эразмовна насторожилась, произнести ее отчество вот так сразу, не
исказив и не запнувшись, могли немногие. Надо было держать ухо востро.
- Доброе утро, извините, мне бы тоже хотелось узнать ваше имя-отчество,
так легче будет разговаривать.
- Василий Антонович, - представился мент. "Василек-василек, мой любимый
цветок", -пронеслось у нее в голове.
- Василий Антонович, я пришла к вам как член профкома библиотеки. Вы
понимаете, мы все Мишину Любовь Дмитриевну уважали, она к нам после школы
пришла, у нас институт культуры заочно закончила, на наших глазах замуж
вышла, детей родила. Это ведь ненормально, человека убили, а кто, что,
почему, никто не знает. Вот коллектив и хочет знать...
- Очень похвальное желание. Вижу, коллектив у вас здоровый, - с
нескрываемой иронией произнес следователь. - Буквально вчера ваше начальство
обращалось к нам по этому же поводу.
- Да? - растерялась Анна Эразмовна. - И что вы ответили?
- То же, что сейчас отвечу вам, уважаемая Анна Эразмовна. До конца
следствия мы никаких сведений разглашать не имеем права. Может, это вы нам
что-то хотите сообщить?