"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

Она выясняет, что нож должен быть всегда острым, как бритва, иначе он
будет рвать бумагу, особенно тонкую, что точить его нужно как можно чаще,
что опытные переплетчики предпочитают точить его только с правой стороны,
чтобы не портить линейку, по которой нарезается бумага. И вдруг, листая
последнюю, самую невзрачную книжицу, изданную уже после революции, в 20-е
годы, она натыкается на описание переплетного ножа.
Описание ностальгическое, подробное, видимо, у большинства
переплетчиков такого ножа уже не было, а до войны (автор так и пишет "до
войны", а не "до революции") его можно было купить за 20-25 копеек. "Нож
переплетный, немецкой фирмы Генкельс, с выбитым на лезвии ножа названием
фирмы и фабричной маркой -близнецы", - читает Анна Эразмовна и отчетливо
видит нож с близнецами на лезвии и пульсирующие, то появляющиеся, то
исчезающие цифры.

Глава одиннадцатая, в которой Анне Эразмовне удается избежать смертельной
опасности

Поговорив со следователем, Анна Эразмовна немного успокоилась. Георгия
в городе не было, слова о принятых мерах она поняла так, что за ним
установлена слежка, значит, Андрею ничего не угрожает. Свой сон она
постаралась выкинуть из головы. Подумаешь, близнецы! Она сама Близнец.
Наверное, видела когда-то такой нож у Константина Константиновича, сознание
не отметило, а подсознание запомнило. Все-таки не мешало сходить в
переплетную и посмотреть, каким ножом он работает.
Посещение пришлось отложить на вторую половину дня: в отделе намечалось
грандиозное событие. Одной из ромашек, мадам Вильнер, исполнилось пятьдесят,
эта дата всегда широко отмечалась в библиотеке. Правда, несколько месяцев
назад был издан приказ, предписывающий проводить подобные мероприятия только
во время обеденного перерыва и без распития спиртных напитков, но народ не
сдавался.
Вот и сегодня мадам Вильнер приволокла две совершенно неподъемные сумки
и побежала за хлебом.
Чайный сервиз, красный в белый горошек, был закуплен еще неделю назад.
Скидываться пришлось аж по пять гривен, что вызвало у большинства тихую
грусть, а у Тамары Петровны - бурный протест, но профоргом отдела была мадам
Волгина, перед ее натиском никто не мог устоять.
Было ровно одиннадцать часов, когда она подошла к Анне Эразмовне и
умоляюще посмотрела ей в глаза.
- Ничего не получается, Татьяна Николаевна. Я уже час мучаюсь, в голове
совершенно пусто.
- Анна Эразмовна, миленькая, человек же обидится, такой юбилей, а от
отдела ни строчки. Посмотрите, какую я открытку купила, правда, шикарная?
Наша героиня была широко известным в узких кругах датским поэтом. На
все отделовские дни рождения она отзывалась очередным шедевром, за пределами
отдела такой чести удостаивались немногие. "Вечером в тиши я пишу стиши", -
юморила она, никогда всерьез не воспринимая свои опусы.
Иногда ей в голову лезли стихотворные строчки, но она отмахивалась от
них, как от назойливых мух, давно и наповал сраженная настоящей поэзией.
Правда, в один из мартовских дней, с ней произошла таинственная
история. Часа в четыре пополудни на Одессу пал такой густой туман, что домой