"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора Заежка помещалась тоже в вагончике, но вагончик этот стоял на колесах и
возвышался над голой, замерзшей землей на полтора-два метра. Штатное крылечко с двумя ступеньками завершалось неудобной короткой площадочкой. Дверь открывалась наружу, и открывающему не оставалось на площадочке места - приходилось пятиться и соскакивать на ступеньку. Фиса с трудом открыла замок (пальцы мгновенно застыли на студеном ветру) и втащила в заежку чемодан. И сразу припала к навешанным на стену злектропечкам, чуть-чуть улыбаясь кончиками тонких бледных губ, радуясь предстоящему блаженству отогревания. Три кровати стояли в заежке, и все поперек длины: одна у торцевой стенки и две - рядом, посередине. Тамбур представлял из себя миниатюрную кухню-столовую с электрической плитой "Валя", столиком и изящным электрическим самоваром. Плита, к сожалению, не работала. Фиса хотела было согреть самовар, но передумала: блаженное тепло вызвало сонное оцепенение. Фиса сняла легкое зимнее пальтишко и потянулась. Она высокая была, стеснялась своего роста и поэтому постоянно сутулилась. И даже баскетбол, которым она занималась в техникуме, не убавил сутулости. Потянувшись, Фиса быстро сняла сапожки и легла на среднюю кровать - подальше от стенки. Она легла поверх одеяла и укрылась одеялом с соседней постели. И сразу уснула. Разбудил ее Толик. - Здорово, - закричал он с порога, высвобождая руку из рукавицы, - меня Толик, а тебя? На Толике был новый черный полушубок, унты и ондатровая шапка - полный предстал он перед Фисой. И глаза - острые и хитрые-прехитрые. Фиса села на постели и протянула узкую ладонь: - Фиса. - Девка, че ли? - удивился Толик и добавил странное такое выражение: "ё-карэмэнэ!" Ругательство не ругательство, но большое подспорье для связки слов. Выразив таким образом и удивление, и ободрение, и одобрение, Толик стряхнул с плеча рюкзак и тут же извлек из него бутылку спирта и утвердил ее на столе. Вслед за бутылкой на столе появились три малосольных омуля в целлофановом пакете, кирпич хлеба и две газеты. Он действовал споро и весело и приговаривал азартно: - Сейчас, сейчас, девка, заделаем все по уму... Когда он ловко почистил и порезал рыбу, уложив ее на газете, Фиса почувствовала, как она голодна. - Давай, - сказал Толик, - чем, как говорится, богаты... Фиса наскоро расчесала короткие волосы и, преодолев смущение, села за стол. Толик разбавил спирт прямо в кружках. - Ну, со знакомством! - Что вы, - испугалась Фиса, - я не пью. Тем более спирт. - Правильно, - согласился Толик, - а я че, пью, че ли? Но за знакомство - надо. Глаза его смотрели весело и лукаво. Казалось, он знает гораздо больше, чем говорит, и про Фису, и про себя, и про всю окружающую жизнь. И Фиса уступила - выпила, а Толик проворно подал ей воды на запивку, |
|
|