"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

Можно было ожидать, что он скажет примерно так:
"Я сварной, а не прораб, с меня и спрашивайте за сварку, а не за
участок".
И если бы он так ответил, Зудин бы возразил ему на это таким образом.
Он сказал бы: "Но ты еще член партбюро, товарищ Забелевич, поэтому я тебя и
спрашиваю".
Но Забелевич не стал ничего говорить. Он пожал плечами, и посмотрел
внимательно в лицо своему новому начальнику, и прочел на этом лице
серьезность и большую заботу.
- Так что на участке? - опять спросил Зудин и посмотрел испытующе на
Забелевича.
И Забелевич сказал:
- Бардак на участке, вот что.
- Я так и думал, - сказал Зудин.
Но расспрашивать не стал, а попросил позвать к нему главбуха и
нормировщицу и стал готовиться к поездке на участок Веселая.
На участок Зудин приехал не один, а с геодезистом. Геодезист был молод,
худосочен и волосат. Тощая бороденка, усы и большие голубые глазищи делали
его похожим на семинариста Истомин однажды в Киеве, в Лавре, заспорил с
одним семинаристом (Истомин тогда еще в техникуме учился, после армии), -
так тот семинарист похож был на этого чертова геодезиста. Такой же жидкий, и
глаза голубые, пронзительные, и какая-то была в них старательность. Начали
со святых мощей, перешли вообще на религию; семинарист подкованный оказался,
сыпал терминами чуть ли не марксистскими. И получилось вот что: с одной
стороны, Истомин знал, что бога нет и все это бред и поповские выдумки; с
другой стороны, прижать к стенке семинариста никак не удавалось. Скорее,
наоборот, семинарист своим тихим голосом все время прижимал Истомина к
стенке. Глеб Истомин тогда плюнул в сердцах и ушел.
Истомин хмуро подал руку, знакомясь, невнятно пробурчал фамилию, а
геодезист вцепился своими бестелесными пальцами в истоминскую лапу и
назвался на украинский манер - Петро и заглянул Истомину в глаза, и взгляд у
него был голубой, пронзительный и - старательный, как у того семинариста.
Только вместо черной поповской униформы был на нем брезентовый плащ с
капюшоном да сапоги с отворотами, а так - точная копия.
Зудин велел Истомину готовить бумаги для проверки, а сам вместе с
геодезистом и "зеленым мастером" Славиком, погрузив в вездеход теодолит и
геодезическую рейку, поехал мерить карьер, причем Глебу Истомину показалось,
что водитель вездехода Кешка-танкист, перед тем как дать газ, посмотрел на
него как-то со значением, одарив напоследок недоброй белозубой улыбкой.
Работа в карьере шла полным ходом, придраться здесь было не к чему.
Экскаватор работал как часы, машины подходили споро - простоя не было.
Однако это был четверг, тот день недели, когда работа смены набирает, как
правило, наилучший темп. И, пока Славик и Петро мерили карьер, Зудин, сидя в
кабине вездехода, прикинул дневную выработку смены - получилось выше нормы -
и записал в блокнот. Потом, уже сидя в прорабской, он сравнил дневные
выработки. Получилось так, как он предполагал: в понедельник - пятнадцать
процентов нормы, во вторник - семьдесят процентов, в среду - сто пять, в
четверг - сто двадцать.
- Табель работ, - потребовал Зудин.
Истомин достал из потрепанной папки табель.