"Илья Петрович Штемлер. Поезд " - читать интересную книгу автора

колеснице, громыхая бандурами с торфом. И автокар казенный, и торф вроде не
на своем огороде копал, а разъезжает не таясь, торгует государственным
добром, складывая денежки в черный, лоснящийся карман. Такие дела...
Елизар вернулся в купе. Для начала отодрал от стекла старый номер.
Перевернул листок, начертал карандашом цифру "17". Но тут в пыльном окне
мелькнул профиль начальника поезда Аполлона Николаевича Кацетадзе, рядом с
ним спешил молодой человек в вязаной кофте. И еще какие-то люди. Елизар был
уверен, что это Магдины пассажиры. Елизар даже мог сказать, какие места
проставлены у них в билетах. Дело в том, что бракованный вагон заменили
старым, мягким, другого в резерве не нашлось. А у этой серии вагонов на одно
купе меньше, значит, четверо пассажиров останутся без места... В ушах у
Елизара еще стоял крик, который подняла Магда при виде подмены. Конечно,
обидно, теперь наверняка займут служебное двухместное купе, которое, как
правило, набивалось "длинными зайцами". Или выгодным грузом... Но так
расстраиваться?! "Никого я не хотела брать, понимаешь?! - кричала ему
Магда. - Чтобы только мы вдвоем, понимаешь. Желание у меня такое, желание!"
Елизар размяк, что он мог ей сказать, чем успокоить? Он и сам расстроился.
На всякий случай имелась еще и рубка. Полка, правда, там одна, но им и не
нужно больше. И столик был, и шкафчик. Только что приборная доска маячила
перед глазами с переключателями да стрелками. Но можно не обращать внимания,
в конце концов.
Да и к чему заранее нервничать? Может, вообще полупустыми отправятся,
как в прошлый раз. Хотя надежд мало - именно в эти дни второй половины мая
не угадаешь: вчера полупустые, а сегодня чуть ли не с крыш пассажиров надо
гнать...
Так и случилось. Еще на перроне Елизар определил, что населенность
вагона будет полная. Только бы двойников не собралось. Как лето, так от
двойников отбоя нет. Конечно, всем миром народ поднимается, вот и
захлебываются кассы - никакая автоматика-электроника не справляется,
путает...
Судя по тому, что к Елизару в купе пока никто не врывался, с двойниками
пронесло. А то такую бузу затеют, хоть на полотно прыгай. Конечно, понять
можно: билет есть, а места нет, вот и качают права. И документы всякие под
нос проводнику суют, справки, мозоли демонстрируют, увечья разные. Как-то
один пассажир протез от культи отстегнул. Размахнулся им, точно шашкой, свою
полку требовал. А там, на полке, старуха столетняя. И спит уже. Или делает
вид, что спит. Их, старух, всюду теснят, так они хитрее хитрого стали.
Половина вагона инвалиду сочувствует, половина - старухе. Крик подняли -
колес не слышно. Хорошо, один демобилизованный сжалился, уступил инвалиду
свое место, сам весь день в тамбуре простоял, стены окурками оклеивал. А
ночью, на большом перегоне, Елизар к Магде отправился, отдал ему свое
место...
Елизар окинул взглядом купе, кажется, ничего в глаза не бросалось. Снял
с крючка фуражку, выдвинул дверь с зеркалом. Всегда так: наденет фуражку -
уши вырастают, смотреть тошно. Но если долго смотреть, то не замечаешь этого
безобразия. И Магда ему говорила: "Привыкла я к тебе. Ты для меня стал
первый красавец. Куда я от тебя денусь?" Елизар подмигнул своему отражению.
Действительно, куда Магда от него денется? Там, в городе, в простое, она еще
выкидывала коленца, пропадала где-то без адреса, а здесь, в зеленом сарае на
быстрых колесах, куда ей скрыться? Елизар еще раз подмигнул в зеркало,