"Илья Петрович Штемлер. Поезд " - читать интересную книгу автора

позаботился молодой человек.
Елизар продолжал хмуриться. Он понимал: причины у этого Вадима
серьезные. Любое опоздание уменьшает время обработки вагона перед обратным
рейсом. А выбитую из графика бригаду уборщиц уже никакими посулами не
вернуть в опоздавший состав, к ним уже другие составы подвалили. Вот и
трудятся "специалисты", названные в шутку "Северные зори" - алкаши, бомжи и
прочая околовокзальная знать. С кем деньгами проводники расплачиваются, кого
порожними бутылками приваживают, в зависимости от уговора. Крутой заработок
имеет ранний алкаш, благо поезда его не подводят, частенько запаздывают,
знай поворачивайся. Иной раз и выпить некогда, не то что сбегать поставить
свечку тем благодетелям, что поезда из графика вышибают...
Тетка в галифе опустила в бездонный карман случайную бутылку и
оглянулась.
- Видел, видел! - оповестил Вадим. - В счет впишу. Небось специально
натянула штаны с ушами!
- Ох и зыркает, - добродушно ответила тетка. - Буржуй недобитый. Ладно,
приканай к аванцу.
- У меня аванс и получка вместе. В ногу со временем иду, - ответил
Вадим. - Вытряхнуть бы твое галифе, представляю, сколько добра там
спрятано, - Вадим заговорщицки подмигнул Елизару, призывая его повеселиться,
чего хмуриться-то?
- Ты вот что, любезный, - Елизар несет службу и от своего не
отступит. - Сдавай по ведомости. Нечего время тратить. На посадку потянут по
расписанию, никто с твоим опозданием не посчитается, - и, не дожидаясь
ответа, принялся пересчитывать одеяла. Потом спохватился и потребовал
ведомость.
Вадим пригладил ладонями неубранную рубаху, полез в тумбу и достал
книгу съемного имущества. Быстрым взглядом Елизар тотчас усек, что на книге
стоит номер другого вагона. Вадим присвистнул в изумлении: вот те раз,
катался неделю и не обратил внимания.
- Принимать не стану! - объявил Елизар. - Беги к начальству, пусть
решают.
- Лады! - обрадовался совету патлатый Вадим. - Мигом! А ты присмотри
тут. Упрут чего - и не заметишь.
Теперь Елизар мог спокойно оглядеться. Ох, и не любил он, если во время
приемки стоят над душой, ждут, когда наконец подпись поставят в маршрутку.
Конечно, проводника можно понять: бьется, как вода в бутылке, считай неделю,
а то и больше, если его с оборота на повторку заворачивают. И вот он, дом,
под носом, а тут с приемом-сдачей тянут. Бывали случаи: оставят вагон при
полной экипировке и бегут домой. Потом возвращаются притихшие, успокоенные.
И все неприятности, возникшие из-за их отсутствия, принимают без огорчения.
Елизар пометил на бумажке количество одеял и принялся пересчитывать
оконные занавески. Ну, это не сложно - спрессованы, словно только что со
склада. Не любят проводники вешать занавески. Обязательно потом
недосчитаешься. Елизар как-то схватил за руку одного дембиля - тот на
прощание сапоги занавеской драил. Так бы и метнул измазанную ваксой
занавеску в окно, если бы Елизара рядом не оказалось. А то и одеяло в окно
швыряли ради куража или чтоб проводнику насолить. Поди докажи, кто. А за все
плати, хоть и со скидкой, но все равно деньги немалые...
И маршрутная фризка есть, вон торчит за сундуком, точно белая антенна.