"Борис Штерн. Записки динозавра" - читать интересную книгу автора

самой Москвы и сейчас терпеливо ожидает, когда освободится наш завлит Олег
Павлович Белкин, чтобы узнать о судьбе своего научно-фантастического
рассказа о раскопках Атлантиды в Антарктиде, или что-нибудь в этом духе.
- Значит, вас не устраивает мнение наших рецензентов? - повторяет Оля
в трубку. - Я правильно понял? Тогда сделаем так: назовите рецензента,
который бы вас устроил... Кто-кто?! Не слышу... Профессор Степаняк? Какой
Степаняк? Енисейский, что ли? Степан?! Его-то нам и не хватало! - Оля
наконец не выдерживает и слетает с размеренной тональности. - А что он
понимает в адаптивном гомеостазе? Впрочем... если вы настаиваете, я
отправлю вашу статью на отзыв профессору Степаняку-Енисейскому.
Все же странно, почему Белкин сегодня при галстуке, а Маринкин стол
заставлен тортами? Галстук и Олина шея суть предметы несовместимые. Хотя
возможен вариант, что Оля забыл в последней командировке свой свитер и за
неимением шарфа, чтобы прикрыть горло, нацепил галстук. Логично. В прошлой
командировке он забыл в Киеве штаны, а еще раньше в Новосибирске -
портативную пишущую машинку. Его пропажи потом приходят на адрес редакции,
и всем весело.
С галстуком, кажется, прояснилось. С лыжами - тоже. Но почему торты и
парадный сервиз?



5

Сегодня у нас юбилей, наконец-то вспоминаю я. Вот почему торты,
сервизы и все принаряжены: юбилей "Науки и мысли" я разрешил отпраздновать
прямо в редакции, но, разумеется, без горячительных напитков - не потому
что я абстинентный монстр, а потому что "потому"... Нефиг пить на работе.
Хотя, разумеется, мой несостоявшийся зять Дроздов все равно сегодня
напьется - он уже запасся бутылкой коньяка, и сейчас поглядывает (чтоб
Маринка не сперла) на свою спортивную сумку с надписью "tennis" и
находится в предвкушении - недаром он так благосклонно согласился
выбросить из статьи целых четыре слова.
- Здравствуйте, Юрий Васильевич!
Я оглядываюсь. Единственный культурный человек в этой коммунальной
квартире - мой заместитель, Михаил Федотович Чернолуцкий. Он здоровается
со всеми и с каждым по десять раз на день, а синонимы слова "здравствуйте"
вставляет с разными интонациями куда нужно и не нужно. Вообще, после
известного у нас неприятного происшествия у Чернолуцкого, как отмечают
врачи, появились "неадекватные реакции на окружающую действительность".
Смеется, когда надо плакать или быть серьезным, и наоборот. Всегда говорит
то, что думает, - а это, знаете ли... И так далее. Они (врачи) еще не
знают, что Михаил Федотович иногда видит сквозь стены и зрит в нутро
разных предметов. Он объясняет эти свои способности результатом шести
ранений в ленинградской морской пехоте сорок первого года и послевоенными
занятиями генетикой, когда он исчез в сорок восьмом, а объявился в
пятьдесят третьем. Но врачи так не думают.
- Здравствуйте, Михалфедотыч! Это чьи лыжи?
- Это?.. Здрасьте... Мои.
Я не решаюсь задать глупый вопрос: "А зачем вам лыжи?", потому что в