"Борис Штерн. Мишель и Маша, или даздравствует Нинель!" - читать интересную книгу автора

но упал на колени перед кухаркой Прасковьей.
Оказалось, пока Шлиман бродил вокруг да около, вождь Тсинуммок
влюбился в кухарку Прасковью. Вождь отмылся, поскромнел, перестал
сквернословить, ходил сам не свой.
- Ну, что, Прося, хочешь послужить для науки? - неуверенно спросил
Шлиман.
Прося потупилась. В сущности, Вова был хороший мужик. (Оказалось, у
вождя Тсинуммока даже имя было - Вова. Так его ласково называла Прасковья
- Вова. А вождь стеснялся). Она хотела послужить для науки. Она рада была
выйти замуж и управлять не государством, а Вовой.
- Но с условием! - сказал Шлиман.
И Шлиман сформулировал вождю условие:
- Прасковью на Московью.
Теперь уже задумался Вова.
"Эх, Вова ты Вова, хрен ты моржовый, - за бутылкой спирта уговаривал
вождя Егор Лукич Коломиец, напросившийся в экспедицию к Шлиману искать
Москву. - О чем ты только думаешь? Совсем одичал, баба тебе нужна".
Отношения у фараона с Вовой установились
уважительно-покровительственные - на что Мишель крепко рассчитывал и не
ошибся: Вова наконец-то согласился проводить Шлимана к кургану с
московскими руинами.
Долго торговались - что раньше: свадьба или Москва?
Мудро решил Егор Лукич: свадьба в Москве.
И настал день.
Закончились последние приготовления к взятию Москвы. Палатки,
кровати-раскладушки, посуда, кастрюли, примусы, одеяла, спальные мешки,
фильтры для воды, резиновые сапоги, столы, стулья, походные фонари были
упакованы и загружены в машины. Шлиман бросил в кузовок лендровера
наследственную погребальную лопату. Пустые консервные банки, картонные и
деревянные ящики, использованные одноразовые шприцы, мотки проволоки,
веревок и бикфордова шнура, обмылки, пустые бутылки, дырявые
полиэтиленовые мешки и пакеты и прочие ценные вещи тут же разобрали
аборигены; женщины и дети стали обшаривать территорию лагеря еще до того,
как караван грузовиков с ревом и грохотом, трясясь на ухабах древнего
тракта, тронулся в долгий путь через Уральские горы к столице Ресефесер
Москве. Впереди на лендровере под охраной Егора Лукича ехали Шлиман с
вождем Тсинуммоком, петляя и путая следы, передвигаясь ночью по
проселочным дорогам, в глубокой тайне, чтобы не навести какого-нибудь
любопытного мсье Курица или господина Отвал-башки на след Москвы.
И вот через пять дней в центре Восточно-Европейской равнины намного
севернее Киева им открылась гора, похожая на курган, омываемая извилистой
речушкой и поросшая дикой рощей реликтовых голубых елей.
- Копай здесь, - сказал Тсинуммок.
Первый же пробный раскоп, собственноручно сделанный Шлиманом
пращуровой лопатой, принес сенсацию: Мишель нашел крупные осколки
чистейшего обработанного рубина, а Маша собрала и склеила из них рубиновую
звезду.
- Какую страну просрали, сволочи! - заплакал Егормоисеич, разглядывая
звезду на просвет.
И пошло-поехало...