"Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера: Генерал Власов и РОА " - читать интересную книгу автора

инстанциями, исчезнут, бесспорно, как дурной сон, в свете действительности и
под влиянием требований действующей армии. Министр намерен выступать в
пользу хорошего отношения к гражданскому населению и военнопленным.
Обе берлинских чиновника, со своей стороны, постарались использовать
встречу со мной, чтобы расспросить о моих впечатлениях в оккупированных
областях. Я рассказал о чрезвычайной нужде населения, особенно же
военнопленных, и подчеркнул, что изменение обстановки в желательную сторону
может быть достигнуто только проведением политики, приемлемой для населения.
Приземлившись в главном штабе фронта в Борисове, я почувствовал
облегчение. Мои начальники были потрясены моим докладом, но успокоились на
мысли, что и Берлин волей-неволей когда-то должен будет образумиться.
- В начале победоносного похода почти никто не склонен верить в
возможность поражения по собственной вине. Но когда побед больше не будет,
все они станут раскаиваться, - сказал майор фон Шак.

Политические посетители в штабе группы армий "Центр"

В штабе группы армий "Центр" каждый контакт с различными
государственными инстанциями рейха использовался для того, чтобы постараться
добиться изменения политической концепции. Хорошую возможность для этого,
казалось, предоставляло посещение Гитлером штаба фронта, запланированное на
первые дни августа, через семь недель после начала войны с Советским Союзом.
У Бока была четкая оперативная концепция: либо до наступления зимы
взять Москву, либо укрепить позиции на подступах к Москве и держать их до
весны. Наступление на Москву требовало стягивания всех наличных сил на
участке группы армий "Центр" и временного пренебрежения другими оперативными
целями на широком фронте от Балтики до Черного моря.
Осуществление этой концепции требовало обеспеченного тыла, а отсюда,
если и не окончательного решения политических проблем, то, по меньшей мере,
отказа от практиковавшихся до сих пор методов бесчеловечного обращения с
гражданским населением, с перебежчиками и военнопленными.
Капитану Шмидту и мне было поручено составить на эту тему докладную
записку, которая была затем переработана Герсдорфом и генерал-майором
Хеннингом фон Треско, начальником оперативного отдела штаба фронта. Бок
хотел даже, чтобы Гитлер выслушал Шмидта и меня. Мы, благодаря кругу своих
обязанностей, многое видели и знали, а потому должны были получить
возможность непосредственно доложить и обосновать наши соображения и
предложения. Эта деталь, возможно и неважная сама по себе, характерна для
духа, царившего в нашем главном штабе.
Так и сидели мы со Шмидтом, во время посещения Гитлера, в напряженном
ожидании. Мы должны были быть готовыми к докладу в любое время. Около двух
часов ночи Герсдорф отпустил нас спать, сказав, что доклад наш не
понадобится.
На следующее утро Гитлер покидал наш главный штаб, и все офицеры должны
были прийти на его проводы в парк. Когда мы собрались, появился какой-то
подполковник, потребовавший у присутствующих сдать фотокамеры и оружие.
Какое неслыханное требование, предъявленное верховным главнокомандующим к
своим офицерам, находящимся на фронте! Ряды тотчас же поредели.
У меня не было с собой пистолета, и потому я решил ждать Гитлера, чтобы
при приближении его машины, вопреки всему, передать нашу докладную записку.