"Николай Николаевич Штучкин. Грозное небо Москвы (про войну)" - читать интересную книгу автора

летать по маршруту Волоколамск - Ржев и обратно. По времени это составит
сорок минут. Над Волоколамском - смена дежурства. Информацию о воздушной
обстановке будете получать с, командного пункта полка и действовать в
соответствии с обстановкой. Все. Вот это по существу.
Первое боевое задание... Взлетаю. С набором высоты и с курсом на юг
выхожу на "железку". Разворот вправо. Иду в сторону Ржева. На карте проложен
маршрут. Отмечены опорные пункты: Шаховская, Княжьи горы, Погорелое
Городище, Зубцов. Указано время полета между ними. Командир полка приказал
одновременно с выполнением боевой задачи изучать район, сочетая компасную
навигацию с визуальной ориентировкой.
Откровенно говоря, мне сейчас не до этого. Меня распирает чувство
свободы - впервые лечу по маршруту один. Испытываю необыкновенную гордость -
впервые выполняю боевое задание, охраняю дорогу, по которой идут эшелоны. У
меня в руках боевое оружие: два пулемета "ШКАС" и крупнокалиберный "БС".
Стоит только нажать на гашетку... Правда, мне не приходилось еще нажимать,
не было подходящего случая. А сегодня он может быть.
Внизу идет эшелон. Бросаю "Чайку" к земле, мне хочется пронестись на
уровне открытых дверей вагонов, качнуть крылом, приветствуя людей, спешащих
на запад, перевести самолет в набор высоты, громыхнуть залпом.
Но здравая мысль заставляет прижать самолет к горизонту, снова уйти на
заданную командиром полка высоту - 3000 метров. Что бы я делал на бреющем,
если бы выше меня появились фашисты? Мог ли отразить налет? Нет. Самолет -
не снаряд, вертикально вверх не летает. Пока наберешь высоту, немцы разобьют
эшелон. От одной этой мысли сразу бросает в жар.
Смотрю на часы: пора возвращаться домой. Иду вдоль железной дороги до
поворотного пункта, затем беру курс на Алферьево. По пути захожу в
пилотажную зону, выполняю несколько комплексов: переворот, боевой разворот.
Так приказал командир.
Дорогу прикрываем несколько дней подряд, а вражеских самолетов будто и
нет вообще. Ганя недовольно ворчит:
- Люди воюют, самолеты сбивают, а мы горючее жжем, воздух утюжим... Где
справедливость?

ГУЛ В НОЧИ


Двадцать первое! Жаркий июльский день на исходе. Поужинав, не спеша
идем по стоянке - Шевчук, Бочаров, Хозяинов и я.
- Месяц прошел с начала войны, - говорив Бочаров. Но мы все молчим. Что
говорить, немцы рвутся на восток. Стоим у машины Шевчука. Прогазовали моторы
в звене ночников невдалеке от нашей стоянки. Кругом тишина. Но вот
послышался звук. Едва уловимый, он приближается с запада, постепенно
наливается силой, наконец переходит в гул - надсадный, тяжелый, завывающий.
Проходят минуты, и он заполняет все небо.
- Немцы! - выдохнул Ганя Хозяинов.
Я уже понял, что это не наши, но мне как-то не верилось. Весь этот
месяц казалось, что война еще далеко, что она никогда не придет в
Подмосковье. А если даже придет, думалось мне, то это не значит, что немцы
будут бомбить Москву.
Но вот война пришла в Подмосковье. Задрав головы, слушаем небо. Оно