"Василий Макарович Шукшин. Я пришел дать вам волю" - читать интересную книгу автора

куче тряпья, брешет молодым казакам:
- Шов мужик з поля, пидходе до своей хаты, зирк в викно, а у хати
москаль... гм... цюлуе його жинку...
Хохол, правда, мастер: встал, "показал", как шел себе мужик домой,
ничего не подозревая, как глянул в окно - я увидел... И все - сдержанно,
не торопясь, с удовольствием.
- Да. Мужик мерщий у хату, а москаль примитыв мужика, да мерщий на
покутя, вкрывся, сучий сын, - не бы то спыть. Мужик шасть у хату и баче,
що москаль спыть, а жинка пораеця биля пички. "Хиба ж то я нычого и не
бачив!" - кажэ мужик. "А що ты там бачив?" - пыта його жинка. "Як що,
бисова дочка!" - "За що ты лаешься, вражий сыну?" - "Як за що, хиба ж я не
бачив, як тоби москаль цюлував". - "Колы?" - "Як колы?!."
Молодые, затаив дыхание, ждут, что будет дальше, хотя слышали,
наверно, эту историю.
А вот бандурист... Настроил свой инструмент, лениво перебирает
струны. И так же неторопко, даже как будто нехотя - упросили - похаживает
по кругу, поигрывает плечами какой-то новгородский "перс". Он и не поет и
не пляшет - это нечто спокойное, бесконечное, со своей ухваткой, ужимками,
"шагом" - все выверено. Это можно смотреть и слушать долго. И можно думать
свои думы. Что-то родное, напевно-складное:

Гуси-лебеди летели,
В чисто поле залетели,
В поле банюшку доспели.
Воробей дрова колол,
Таракан баню топил,
Мышка водушку носила,
Вошка парилася,
Пришумарилася.
Бела гнидка подхватила,
На рогожку повалила;
Тонку ножку подломила, -
Вошку вынесли...

А здесь свое, кровное - воинское: подбрасывают вверх камышинки и
рубят их на лету шашками - кто сколько раз перерубит. Здесь - другая
способность. Тонко посвистывают сверкающие круги, легко, "вкусно" сечет
хищная сталь сочные камышинки. И тут свой мастер. Дед. Силу и крепость
руки утратил он в бесконечных походах, намахался за свою жизнь вдосталь,
знает "ремесло" в совершенстве. Учит молодых:
- Торописся... Не торопись.
- Охота ишо разок достать.
- Достанешь, еслив не будешь блох ловить. Отпуская не на всю руку...
Не на всю - а штоб она у тебя вкруг руки сама ходила, не от собак
отбиваисся. Во - глянь...
Полоска холодной стали до изумления послушна руке деда, вроде и не
убивать он учит, а играет дорогой светлой игрушкой. Сам на себя любуется,
ощерил порченые зубы, приговаривает:
- От-тя, от-тя...
- Ну?.. - скосоротился малолеток, вроде Макси.