"Василий Макарович Шукшин. Я пришел дать вам волю" - читать интересную книгу автора

же прекрасная, тревожная, сколь и привычная. И слушали русские люди, и
крестились. Но иди пойми душу - что там: беда и ужас или потаенная
гордость и боль за "презревшего час смертный"? Молчали.
..."Народ христиано-российский возмутивший, и многие невежи
обольстивший, и лестно рать воздвигший, отцы на сыны, и сыны на отцы,
браты на браты возмутивший, души купно с телесы бесчисленного множества
христианского народа погубивший, и премногому невинному кровопролитию вине
бывший, и на все государство Московское, зломышленник, враг и
крестопреступник, разбойник, душегубец, человекоубиец, кровопиец, новый
вор и изменник донской казак Стенька Разин с наставники и зломышленники
такого зла, с перво своими советники, его волею и злодейству его
приставшими, лукавое начинание его ведущими пособники, яко Дафан и Авирон,
да будут прокляты. Анафема!"
Такую-то - величально-смертную - грянули державные голоса с
подголосками атаману Разину, живому еще, еще до того, как московский топор
изрубил его на площади, принародно.


1

Золотыми днями, в августе 1669 года, Степан Разин привел свою ватагу
с моря к устью Волги и стал у острова Четырех Бугров.
Опасный, затяжной, изнурительный, но на редкость удачливый поход в
Персию - позади. Разницы приползли чуть живые; не они первые, не они
последние "сбегали на Хволынь", но такими богатыми явились оттуда только
они. Там, в Персии, за "зипуны" остались казачьи жизни, и много. И самая,
может быть, дорогая - Сереги Кривого, любимого друга Степана, его
побратима. Но зато струги донцов ломились от всякого добра, которое
молодцы "наторговали" у "косоглазых" саблей, мужеством и вероломством.
Казаки опухли от соленой воды, много было хворых. Всех 1200 человек (без
пленных). Надо теперь набраться сил - отдохнуть, наесться... И казаки
снова было взялись за оружие, но оно не понадобилось. Вчера налетели на
учуг митрополита астраханского Иосифа - побрали рыбу соленую, икру,
вязигу, хлеб, сколько было... А было - мало. Взяли также лодки, невода,
котлы, топоры, багры. Оружие потому не понадобилось, что работные люди с
учуга все почти разбежались, а те, что остались, не думали сопротивляться.
И атаман не велел никого трогать. Он еще оставил на учуге разную церковную
утварь, иконы в дорогих окладах - чтоб в Астрахани наперед знали его
доброту и склонность к миру. Надо было как-то пройти домой, на Дон. А
перед своим походом в Персию разинцы крепко насолили астраханцам. Не
столько астраханцам, сколько астраханским воеводам.
Два пути домой: Волгой через Астрахань и через Терки рекой Кумой. Там
и там - государевы стрельцы, коим, может быть, уже велено переловить
казаков, поотнять у них добро и разоружить. А после - припугнуть и
распустить по домам, и не такой оравой сразу. Как быть? И добро отдавать
жалко, и разоружаться... Да и почему отдавать-то?! Все добыто кровью,
лишениями вон какими... И - все отдать?


2