"Василий Макарович Шукшин. Я пришел дать вам волю" - читать интересную книгу автора

глянул на князя, спросил: "Ты что, сука?" Князь махнул рукой, скамью
выбили из-под ног Ивана. Так было... И теперь Степан, как закроет глаза,
видит страшную муку брата: бьется он в петле, извивается всем телом. И
Степан скорей куда-нибудь уходил с глаз долой, чтоб не видели и его муку,
какая отражалась на его лице. Вот уж чего ни в жизнь, видно, не позабыть!
"Славный царь!.. Славные бояре... Долгорукие: махнул белой рученькой
- и нет казака. Во как!"
Степан стиснул зубы и весь напрягся от боли: боль лизнула сердце.
Чтобы успокоиться, трижды сказал себе, не разжимая зубов: "Мгм, мгм, мгм",
как если бы соглашался или уговаривал себя. И пошел в свой шатер на
струге.
Долго еще гудел лагерь. Но все тише и тише становился этот гул, все
глуше. Только самые крепкие головы не угорели вконец; там и здесь у
затухающих костров торчали малые группы казаков, о чем-то невнятно
беседующих. Храп стоял по всему берегу. Спали - где кто упал. Караульные
оставались на местах и сменялись вовремя.
Вдруг среди ночи со стороны стругов раздался отчаянный женский
вскрик. Он повторился трижды. На стружке с шатром, где находились молодая
персиянка со своей нянькой, забегали. Громко всплеснула вода: кого-то не
то сбросили, не то сам кто-то сорвался. И еще раз отчаянно закричала
молодая женщина...
Степан проснулся как от толчка. Вскочил, нашарил рукой саблю и как
был в чулках, шароварах и нательной рубахе, так выскочил из шатра.
- Там чего-то, - сказал караульный, вглядываясь во тьму. - Не
разберешь... Кого-то, однако, пришшучили. Вроде бабенку...
Степан, минуя зыбкую сходню, махнул из стружка в воду, вышел на берег
и побежал. Он знал, кого прищучили - его персиянку, он узнал ее голос.
К стружку пленниц бежал с другой стороны Иван Черноярец.
При их приближении мужская фигура на стружке метнулась к носу...
Кто-то там, на носу стружка, помедлил, всматриваясь в ту сторону, откуда
бежал Степан; должно быть, узнал его, прыгнул в воду и поплыл, сильно
загребая руками. Когда вбежал на струг Иван, а чуть позже Степан, пловец
был уже далеко.
У входа в шатер стояла персиянка, придерживала рукой разорванную на
груди рубаху, плакала.
- Кто? - спросил Степан Черноярца. Его трясло.
- А дьявол его знает... темно, - ответил Иван. И незаметно сунул за
пазуху пистоль.
- Дай пистоль, - сказал Степан.
- Нету.
Степан вырвал у него из-за пояса дротик и сильно метнул в далекого
пловца. Дротик тонко просвистел и с коротким сочным звуком - вода точно
сглотнула его - упал, не долетев. Пловец, слышно, наддал.
- Далеко, - сказал Иван, послушав всплески на реке.
Степан сгоряча начал было рвать с себя рубаху, Иван остановил:
- Ты что, сдурел? Он выплывет - и в кусты, а там его до второго
Христа искать будешь. Он уж у берега почти...
Подошла сзади княжна, стала говорить что-то, показывать за борт.
Потащила Степана к борту... Говорила быстро-быстро, так быстро, что Степан
не понимал, хоть много знал по-персидски - мог бы в другое время понять.