"Василий Шукшин. Там, вдали..." - читать интересную книгу авторанесколько угрюмый, но прямой и твердый. Внимательный.
С парнями тоже не любил много колготиться. Любил бывать один. А в основном - работал, работал, работал. В страдную пору день-деньской, от зари до зари, на жнейке. Приезжал на стан весь серый от горячей пыли, в голове еще звенит и стрекочет машина... Поужинает со всеми вместе и уйдет спать куда-нибудь к ближайшей скирде. Перед сном сидел иногда, привалившись к теплой соломенной стене, слушал поздних перепелов, шорох мышей в соломе, глуховатый поскок спутанных коней. О чем думалось? .. Неясно как-то. Смутно. Хотелось попасть в какой-то большой светлый город - не в тот, куда он ездил за горючим, а в большой, красивый, который далеко... И чтоб сам он - нарядный, веселый - шел рядом с городской девушкой и рассказывал ей что-нибудь, а она бы смеялась. И была бы она образованная... Чтоб руки у нее были мягкие, и чтоб не ругала она судьбу. Где он такую видел? .. Кончилась война. Тетка вышла замуж за фронтовика-инвалида, а Петр уехал в тот город, куда ездил за горючим, поступил в "ремеслуху". Окончив училище, столярничал. Потом - армия. Отслужил и остался работать, где служил, - в большом городе. В деревню не поехал. Жил на квартире у одной пожилой женщины, вечерами ходил в кино, случалось - на танцы, но не танцевал, а стоял в сторонке или пил с ребятами пиво в буфете. Вот тут-то - на танцах, на улице - встречались такие, какие мерещились давно в деревне: нарядные, нежные, беспечные. Рядом с ними были молодые люди, вежливые и веселые. Петр с удовольствием смотрел на них. Купил шикарный костюм, шляпу, зачастил в театр. Однажды в антракте, в буфете, подошел к одной такой. Она стояла в сторонке, ела мороженое. - Не простудитесь? - спросил Петр участливо. И через силу улыбнулся. одну за другой подряд высадил три "беломорины". "Как же подходить-то к ним? " - думал. Было стыдно за свою улыбку и за дурацкий вопрос. Девушка не нравилась ему, но захотелось попробовать познакомиться. И вот - не вышло. Не большая беда, что сейчас не вышло, стыдно только. А если бы сильно захотелось? Ведь может так случиться. Случилось иначе. Кончилось лето. Осенью Ивлева вместе с другими рабочими послали в деревню помогать колхозникам убирать картошку. Деревня, куда приехали, большая. Помощников понаехало больше, чем надо, - рабочие, студенты, служащие... Многие откровенно лоботрясничали, жгли на полях костры, дурачились. Вечерами в деревне стало шумно. Возле клуба выставляли оглушительную радиолу и до глубокой ночи танцевали. А вечера стояли хорошие - теплые, темные. С неба срывались звезды и, прожив маленькую, яркую жизнь, умирали. Ивлев сидел на крыльце (он жил возле самого клуба, у колхозного бригадира), курил, слушал радиолу, женский смех... Один раз, в субботу засиделся до утра. Накурился до тошноты, пошел на край деревни, к озеру. Сел на берегу и стал смотреть, как в лучах восходящего солнца занимается огнем ветхая заброшенная церквушка. Оттого ли, что церковка отражалась в синей воде особенно чисто - как в сказке, оттого ли, что горела она в то утро каким-то особенным - горячим рубиновым светом и было удивительно тихо вокруг, - вдруг защемило сердце. Петр лег на землю, лицом вниз, вцепился пальцами в траву, заскрипел зубами... И - церковь, что ли, навеяла такую |
|
|