"Василий Шукшин. Там, вдали..." - читать интересную книгу автора

взявшись за руки, пели хором:

Лиза-Лиза-Лизавета,
Я люблю тебя за это.
И за это, и за то -
Вот и боле ничего!

Некто пьяный, с голубыми вылинявшими глазами, все пытался бить посуду.
Его держали за руки и объясняли:
- Нельзя! Не-льзя, понял?
Пышногрудая девица переплясала трех парней, вышла на четвертого и
свалилась. Хохот, визг... А девица - лежит. Поняли: с ней плохо. Вынесли в
сени на свежий воздух.
То в одном углу, то в другом начинали громко выяснять отношения и
пытались драться.
Ольга и в этой пьяной, безобразной хляби оставалась красивой.
Распустила по плечам тяжелые волосы, засучила рукава кофты и, улыбаясь,
ходила среди гостей, дурачилась. Ей вроде нравилась эта кутерьма. Когда она
плясала, то так бессовестно и с таким искусством играла крупным телом своим,
что у видавших виды молокососов деревенели от напряжения лица. Петр в такие
минуты особенно жгуче любил ее и ненавидел.
Кряжистый дядя, по фамилии Шкурупий ("Шкура" - называли его), пьяный
меньше других, хитрый и умный, постучал вилкой по графину.
- Ти-ха! Сичас жених споет нам! Просим!
Откуда он, паразит, взял, что жених поет? Может, решил просто
поиздеваться?
На жениха вообще-то не обращали внимания, не замечали. А тут посмотри -
действительно, сидит жених.
- Давай! .. Але! Женихало петь будет, хэх! ..
Кто-то не понял, в чем дело, заорал:
- Горька-а!
Кто-то продекламировал:

Вот моя деревня,
Вот мой дом родной! ..

- Да ти-ха! - опять закричал Шкурупий. - Просим жениха!
Когда так заорали, Петр заметно побледнел и, стиснув зубы, сидел и
смотрел на всех злыми глазами.
- Жених, дэва-ай! - стонала своенравная свадьба.
Ольга посмотрела на мужа, подошла к нему, положила на плечо тяжелую
горячую руку, сказала требовательно:
- Спой, Петя, - как кипятком ошпарила
- Перестань, - негромко сказал он.
Человек с вылинявшими глазами пробрался к ним, облапил Петра сзади и,
обдавая теплым перегаром, заговорил:
- Есенина знаешь? Спой Есенина, - и крикнул всем: - Вы, щас - Есенина!
Его не услышали.
Петр сшиб с себя руки пьяного, встал и пошел на улицу.
Был тусклый поздний вечер, задумчивый, не по-осеннему теплый.