"Василий Шукшин. Там, вдали..." - читать интересную книгу автора

Кропотливо, въедливо доделывала свое дело осень. Это - двадцать пятая в
жизни Петра Ивлева, самая нелепая и желанная.
Он ушел в дальний конец двора, сел на бревно, уперся локтями в колени,
задумался... Собственно, дум никаких не было, была удушающая ненависть к
людям, визг, суетню и топот которых он слышал и здесь.
Из дома кто-то вышел. Петр вгляделся, узнал Ольгу, позвал.
Ольга подошла, села на корточки перед ним.
- Ну что?
- Этот бардак надо разогнать, - сказал Петр. - Пусть догуляют сегодня и
забудут сюда дорогу.
Ольга ответила не сразу.
- Мне весело с ними, - сказала нехотя.
- Неправда. Ты просто... от скуки.
Ольга опять долго молчала.
- С тобой-то разве веселее, Петя? Нет.
Петра передернуло от ее слов.
- Правда, что ли?
- Правда.
- Хм... - он не знал, что говорить. Решил быть тоже спокойным. - Неделю
прожили... и уже? Месяц-то протянем?
- Не знаю, - Ольга говорила серьезно, трезво.
Петра слегка начало трясти. Хмель, какой был, вылетел из головы:
спокойствие Ольги было неподдельно.
- Ты что говоришь-то? Ты думаешь?
Ольга вздохнула, положила голову ему на колени, сказала, как говорят
прочувствованное:
- Опротивело все. Никого я не люблю, и ничего не хочу... Плевать на
все. Не могу любить. Думала, сумею, - нет.
Петр вконец растерялся.
- Выпила лишнего. Я сейчас пойду выгоню всех, ты ляжешь и отдохнешь...
Надо отдохнуть, - говорил и сам понимал: не то.
- Не в этом дело.
- А в чем?
- Я устала.
"От чего? " - изумился про себя Петр, но сказать это вслух не решился.
Подумал про тех, в доме: - Довели они ее, сволочи, закружили".
- Побудь здесь, я сейчас приду.
- Куда ты?
- Спичек нет, пойду прикурю.
Ольга села на бревно, тоже склонилась, сказала негромко, с грустью:
- Не шей ты мне, матушка... Не надо...
Ивлев вошел в дом.
- Так! - громко обратился он ко всем. - Собирайте шмотки и
вытряхивайтесь отсюда!
Те, кто услышал это, остановились, замолчали, с интересом смотрели на
него.
- Я кому сказал?! - заорал Ивлев. - Марш отсюда! И больше чтоб ни одна
сволочь не появлялась здесь!
Теперь его слушали все. Прямо перед ним стоял без пиджака человек с
вылинявшими глазами.