"Василий Шукшин. Энергичные люди" - читать интересную книгу автора

- Чем?
- Воруете. Спекулируете.
Брюхатый долго, скорбно, но в то же время как-то мудро молчал, глядя в
пол. Потом поднял голову.
- Эх, Вера Сергеевна, Вера Сергеевна... Посадить хонтите?
- Хочу посадить.
- А я уж сидел! - почему-то весело сказал Брюхатый. - Сидел. Четыре
года и восемь месяцев.
- Ну, еще разок посидите.
- А хотите, расскажу, как это было?.. Нет, я не про поднробности дела,
а про... судьбу, так сказать, человеческую. Случай-то у нас, если можно так
выразиться, аналогичный: жена посадила. Не то что прямо пошла и заявила,
а... когда надо было... как бы это вам... В общем, когда надо было сканзать
"нет", она сказала "да", - Брюхатый обрел отеческий, снисходительный,
ласковый даже тон в голосе. Смотрел на Веру Сергеевну, как на дочь. - А
прожили мы с ней - ни много, ни мало - четырнадцать годков. И когда я
уходил, я ей внима-ательно посмотрел в глаза, внимательно, внимантельно. И
говорю: "Прощай, Клава. Не скучай, - говорю, - тут без меня... Даст бог,
увидимся когда-нибудь, ну а если уж не приведет бог, то, - говорю, - не
поминай лихом. У меня, - говорю, - зла на тебя нету, прости и ты меня,
если был когда виноватый перед тобой, невнимательный там, сгрубил когда. Я,
- говорю, - старался всегда сделать для тебя что-нибудь полезное, ну,
может, не всегда умел". Так я ей сказал. Она, значит, в слезы... А у меня
вот тут вот заканменело - смотрю на нее... Ну, в общем, отсидел я свои
годнки - не досидел даже, вел себя примерно - вышел. Вышел - и к своей
Клаве. "Здравствуй, - говорю, - Клава! Вот - дал бог, свиделись". И так
это улыбаюсь - изобранжаю радость. Она, значит, тоже обрадовалась, опять в
слензы... И - было на шею мне. Я говорю: "Стоп, Клавдия Михайловна: семафор
закрыт. Проезда нету. Извините, - говорю, - Клавдия Михайловна, дальше нам
не по пути: разъезд". Она - туда-сюда - мол, я иначе не могла... Все! -
Брюхатый это "все" сказал очень жестко. И прямо посмотнрел на Веру
Сергеевну. - Все, милая!
- К чему это вы? - спросила Вера Сергеевна.
- А просто!.. Случай-то - аналогичный. Но это не коннец! Конец тут
тоже немаловажную роль играет. Я ей все отндаю... Все отдал! Квартиру,
тряпки - все! А за четырнадцать-то лет мы же нажили кое-чего - все отдал!
Бери! У тебя будет квартира, туфли, платья... А у меня - голова. Он вот тут
перед вами хвастался, что у него - голова, - поканзал Брюхатый на комнату
Аристарха, - а не надо этим хванстаться, не надо. Есть она - есть, нет ее
- ничего не сделанешь. Это ведь тоже, как деньги: или они есть, или их
нету. Верно? Все бери! А со мной все мое богатство - тут! - Брюнхатый
ударил себя кулаком в лоб. - Хвастать не буду но... прожить сумею. И что мы
имеем на сегодняшний день? Она: выскочила замуж, разошлась; тот у ней
половину площади оттяпал - он для того и расписывался... Тряпочки-шляпочнки
потихоньку в комиссионку ушли - ша! Как у нас там гонворили: кругом
шешнадцать. Я: имею трехкомнатную кварнтиру, - Брюхатый стал загибать
пальцы, - дачу, "Волгу", гараж... У меня жена, Валентина, на семнадцать лет
моложе меня. Но я опять же не хвастаюсь, но таковы, как говорится, факты. От
них никуда не денешься.
- Вы пугаете, что ли, меня?