"Василий Шукшин. Живет такой парень" - читать интересную книгу автора

- Вы сами, Катька, виноваты во всем: обвиняете ребят, что они за
городскими начинают приударять, а вас забывают. А нет, чтобы подумать: а
почему так? А потому, что городнские интереснее вас. С ней же поговорить и
то тянет. Наша деревенская - она, может, в десять раз красивше ее, а как
нарядится в какой-нибудь малахай - черт не черт и дьявол не такой. Нет,
чтобы подтянуть все на себе да пройтись по улице весело, станцевать,
спеть... Нет, вы лучше будете сенмечки проклятые лузгать да сплетничать друг
про дружку. Ммх, эти сплетни!.. - Пашка, стиснув зубы, крутнул голонвой. -
Бросать это надо к чертовой матери - эти сплетни. Ты делай вид, что ничего
не знаешь. Не твое дело, и все. А то ведь пойдешь с иной, и вот она начинает
тебе про своих же подружек: ля-ля-ля... Все плохие, она одна хорошая.
Бросать надо эту моду.
- Ты что, с цепи сорвался? - спросила Катерина.
- Ну вот, пожалуйста, сразу по лбу: "С цепи сорвался?" А ты бы сейчас
спросила меня с улыбкой: "В чем дело, Павнлик?"
- Пошел к дьяволу!.. Приперся нотации тут читать. Мне без них тошно.
- А ты перебори себя. Тебе тошно, а ты улыбайся. Вот тогда будешь
интересная женщина. Ходи, вроде тебя ни одна собака сроду не кусала: голову
кверху, грудь вперед. И улыбайся. Но громко не хохочи - это дурость. А
когда ты идешь вся разнесчастная, то тебя жалко, и все. Никакой охоты нету к
тебе подходить.
- Ну и не подходи. Я и не прошу никого, чтобы ко мне подходили, пошли
вы все к чертям, кобели проклятые. Ты зачем приперся? Тебе чего от меня
надо? Думаешь, не знаю? Знаю! А туда же - "некультурная". Так иди к своим
культурнным. Или не шибко они тебя принимают, культурные-то?
- Никакого сдвига в человеке! - горько воскликнул Пашка. - Как была
Катя Лизунова, так и осталась. Я ж тебе на полном серьезе все говорю. Ничего
мне от тебя не надо!
- Я тебе тоже на полном серьезе: пошел к черту! Кульнтурный нашелся.
Уж чья бы корова мычала, а твоя бы молчанла. Культурный - по чужим бабам
шастать. Наверно, уж весь Чуйский тракт охватил?
- Я от тоски, - возразил Пашка. - Я нигде не могу идеал найти.
- Вот когда найдешь, тогда и читай ей свои нотации. По воскресеньям. А
мне они не нужны. Ясно? Выметывайся отнсюда, культурный! Чего ты с
некультурными разговариванешь?
- Знаешь, как я вас всех называю? - сказал Пашка. - "Дайте мужа Анне
Заккео". Мне вас всех жалко, дурочка.
- От дурачка слышу. Уходи, а то огрею чем-нибудь по загривку-то -
враз жалеть перестанешь.
- Эхх, - вздохнул Пашка. И вышел.
Над деревней, в глухом теплом воздухе, висел несуетлинвый вечерний
гомон: мычали коровы, скрипели колодцы, переговаривались через ограды люди.
Где-то стыдливо всхлипннула гармонь и смолкла.
Пашка шел к дому, где они остановились с Кондратом на постой.

Хозяин и Кондрат спали уже - "нафилософствовались" давеча.
Хозяйка ворожила на картах. И ее тоже беспокоила судьнба сынов, которые
разъехались по белому свету.
- Что там слышно? Вы вот в разных местах бываете - война-то будет или
нет? - спросила она.