"Джеймс Уиллард Шульц. Ловец орлов (вестерн)" - читать интересную книгу автора

мог только раскрасить себе лицо. Потом я густо намазал красной краской
ладонь и оставил отпечаток руки на правом плече моей лошади в знак того, что
она отнята мною у врага. Лошадь была черная и на ее глянцевитом плече резко
выделялась красная рука.
Вскочив на коней, воины запели победную песню и, размахивая скальпами,
поскакали к лагерю. Мужчины, женщины, дети выбежали из вигвамов, выкрикивая
имена родных и друзей, восхваляя воинов, одержавших победу над ненавистным
врагом. Громче всех кричала моя бабушка, пробивавшаяся сквозь толпу женщин.
Голос ее покрывал другие голоса. Я слышал, как она называла меня великим
воином и мстителем. Растолкав мужчин, женщин и детей, преграждавших ей
дорогу, она пробралась ко мне, выхватила у меня из рук боевую палицу
ассинибойна и, размахивая ею, пустилась в пляс, не переставая выкрикивать:
- Маленькая Выдра! Маленькая Выдра! Он убил врага и завладел его лошадью.
Великим вождем будет Маленькая Выдра, сын моего сына!
Подошла мать, взяла меня за руку и улыбнулась, а слезы струились по ее
щекам. Когда толпа поредела, мать схватила мою лошадь за повод и повела к
нашему вигваму, а бабушка шла подле, воспевая мне хвалу. От крика она
охрипла и могла только каркать, как ворона.
Перед нашим вигвамом я сошел с лошади и стреножил ее, а мать сняла с нее
седло. Войдя в вигвам, я кликнул волчонка. Когда в лагере поднялась
суматоха, он испугался и спрятался под звериную шкуру, но услышав мой голос,
тотчас же вылез, Я уселся, он вскочил ко мне на колени и, тихонько
повизгивая, лизнул меня в лицо. Обрадовался он мне гораздо больше, чем
Синуски, которая лениво повиляла хвостом.
О, как приятно было вернуться домой, сесть на мягкое ложе из звериных
шкур, смотреть, как мать хлопочет у костра! Она угостила меня пеммиканом и
жареной олениной. Два дня назад, сказала она, Красные Крылья убил большого
оленя. Я увидел шкурки бобров, сложенные на земле, и узнал, что они
принадлежат мне. Каждый день старик ходил к ловушкам и приносил матери всех
пойманных бобров. Было их тринадцать. Как много сделал для меня этот старик!
Мать рассказала мне, что каждый вечер на закате солнца надевал он свой
боевой наряд, садился на лошадь и разъезжал меж вигвамов, выкрикивая имена
отсутствующих воинов и молясь за них Солнцу. Он не пропустил ни одного дня,
хотя очень уставал после охоты и ловли бобров.
Поев и отдохнув, я стал рассказывать о неожиданной нашей встрече с
ассинибойнами, о битве, о том, как враги наши тонули в реке. Не забыл я
упомянуть и о рослом ассинибойне, которого мне посчастливилось убить, когда
он замахнулся на меня палицей. Я умолк, а бабушка прохрипела:
- Ты выдержал испытание. А теперь нужно складывать вещи. Завтра мы все
уложим и на следующее утро тронемся в путь.
- Куда же мы пойдем? - удивился я.
- Мы пойдем по тропе, ведущей к нашему народу, - ответила она. Я покачал
головой.
- Но ты же обещал мне вернуться к каина!
- Я не говорил о том, когда мы к ним вернемся. И мне не хочется их
видеть. Что они для меня сделали? Ничего! А что сделали для меня пикуни?
Все! Да, им я обязан всем!
Бабушка завернулась в одеяло, заплакала и вышла из вигвама.
Мать тяжело вздохнула.
- О, как мне надоело слушать об этих каина! - воскликнула она.