"Джеймс Уиллард Шульц. Моя жизнь среди индейцев" - читать интересную книгу автора

к 1878 году почти все бизоны были истреблены. Не участвовал Шульц, очевидно,
и в военных набегах черноногих на другие племена, хотя описывает он такие
набеги как очевидец.
Форма автобиографической повести для Шульца - литературный прием,
позволивший живо и образно рассказать о жизни индейцев прерий в 1860-1870
годах. А главное, сделав самого себя действующим лицом, автор получил
возможность непосредственно выражать свои мысли, во весь голос сказать о
своей симпатии и сочувствии к индейцам и осудить хищничество колонизаторов.
"Я так же, как и индейцы, считаю, - пишет Шульц, - что белый человек -
ужасный разрушитель. Он превращает покрытые травой прерии в бурые пустыни;
леса исчезают перед ним и только почерневшие пни указывают, где некогда
находился их зеленый прелестный приют. Да что, он даже иссушает реки и
срывает горы. А с ним приходят преступление, голод и нужда, каких до него
никогда не знали. Выгодно ли это? Справедливо ли, что множество людей должно
расплачиваться за жадность немногочисленных пришельцев".
Шульц здесь правильно характеризует хищническое отношение колонизаторов к
природе и к людям. Но он не понимает, что дело не в белом человеке и его
цивилизации вообще, а в капиталистической системе хозяйства, которая не
вечна. Поэтому взор Шульца обращен не вперед, а назад. Вспоминая жизнь
индейцев до прихода колонизаторов, он пишет: "Увы, увы! Почему эта простая
жизнь не могла продолжаться и дальше. Зачем железные дороги и мириады
переселенцев наводнили эту чудесную страну и отняли у ее владельцев все,
ради чего стоит жить? Они не знали ни забот, ни голода, не нуждались ни в
чем. Из своего окна я слышу шум большого города и вижу бегущие мимо
торопливые толпы. Сегодня резкая холодная погода, но большинство прохожих, и
женщин и мужчин, легко одеты, лица у них худые, а в глазах светятся грустные
мысли. У многих из них нет теплого крова для защиты от бури, многие не
знают, где добыть пищу, хотя они рады были бы изо всех сил работать за
пропитание. Они "прикованы к тачке" и нет у них другой возможности
освободиться, кроме смерти. И это называется Цивилизация! Я считаю, что она
не дает ни удовлетворения, ни счастья. Только индейцы, жители прерий, в те
далекие времена, о которых я пишу, знали полное довольство и счастье, а ведь
в этом, как нам говорят, главная цель человека - быть свободным от нужды,
беспокойства и забот. Цивилизация никогда не даст этого, разве что очень,
очень немногим".
Так, непонимание законов общественного развития приводит Шульца к
отрицанию цивилизации, к реакционной к утопической идее, "назад к природе, к
предкам". Узость взглядов, оторванность от пролетариата и прогрессивной
интеллигенции больших городов лишили Шульца возможности понять
поступательный характер исторического процесса. Зло и несправедливости
капиталистической цивилизации для автора неотделимы от цивилизации вообще, и
он зовет к примитивной полупервобытной жизни, к отказу от культурных
ценностей, созданных человечеством за много тысяч лет.
Шульц не видит будущего для индейцев и, в частности для черноногих. Он
считает, что они обречены на неизбежное вымирание, и Шульц, всем своим
творчеством протестуя против этого, все же не борется активно за права
индейцев.
Шульц не смог понять социальной и политической природы угнетения индейцев
в капиталистической Америке. Не видя выхода из создавшегося положения, он
пытается спрятаться от трагедии народа, среди которого жил, за пологом своей